Сиратори Каору

Однажды, в давние времена…

История, которая произошла в одной несуществующей стране

Так же, как и место действия, все персонажи повести полностью вымышлены и не имеют прототипов в реальной жизни. Любые сходства или совпадения являются случайными и непреднамеренными.

Часть первая. Звёзды над волнами

Ну разумеется, я ничего этого не хотела. Как можно хотеть того, чего не может быть? Наверное, это просто судьба… А ещё мне иногда кажется, что произошло чудо — самое настоящее, как в сказке. Нет, конечно же, я в это не верю: какие могут быть чудеса в двадцатом веке… Но, может быть, они всё ещё случаются именно потому, что никто в них больше не верит? А потом оказывается уже слишком поздно им помешать…

Не самый удачный день в жизни

Жалобно охнув просевшими рессорами, старенький «Пазик» подпрыгнул на особенно глубоком ухабе и грузно плюхнулся всеми четырьмя колёсами назад, на пыльный разбитый просёлок.

— Держись, джигит, — добродушный, похожий чем-то на актёра Мкртчяна водитель ободряюще глянул на примостившегося рядом невысокого русоволосого паренька в обтрёпанных советских джинсиках-техасах и порванной на боку футболке. — Подъезжаем уже.

— Да я ничё… — потирая рукой ушибленную коленку, «джигит» опять попрочнее оседлал свой чемодан. — Нормально…

— Ну вот и молодцом. А у меня всегда так. Проход завален, бывает, и до скандалов доходит. Курортники. Барахла с собой наберут — как на случай атомной войны. Дамочки, в особенности… Да ведь и сам виноват, что опоздал.

В ответ молодой человек лишь неопределённо хмыкнул. Водителю было скучно, и он уже несколько раз пытался завести разговор — только с чего бы они ни начали, через минуту-другую неизменно заканчивали футболом. Болел шофёр за ереванский «Арарат» и ни о чём другом, кроме сегодняшнего матча с тбилисцами, говорить долго не мог. А Андрей — как звали путешествующего верхом на чемодане парнишку — спортом интересовался мало. Ну разве что фигурное катание по телеку смотрел…

Автобус тем временем миновал очередную придорожную рощицу и свернул на какую-то совсем уж никудышную грунтовку, ведущую к обшарпанному двухэтажному особняку довоенной, наверно, ещё, сталинской постройки. Точнее, к тому, что от него осталось: всё правое крыло здания было начисто снесено, освободив место для заброшенного, поросшего бурьяном и чертополохом пустыря. Представшая перед глазами картина не слишком-то походила на нарисованный в воображении образ морского курорта — но и не сказать чтоб сильно разочаровала Андрея. Было в ней что-то не от мира сего, загадочно-тревожное, как в каком-нибудь из сумрачных рассказов Брэдбери или Эдгара По…

Эти каникулы на море были обещаны ему ещё прошлым летом, «за не слишком много троек в табеле». По такому случаю Андрей даже героически вытянул на четыре историю. Но в последний момент у отца что-то сорвалось с отпуском — и родители поклялись, что уж на следующий год, железно, кровь из носу, что бы ни случилось, как в сберкассе… Только в конце июня, встречая его с военных сборов, мать расстроенно сообщила, что вот беда, папу опять не отпускают. Из Москвы пришёл страшный разнос: институт опаздывает с расчётами плана министерства на пятилетку. И это — по крайней мере до середины сентября… От такого поворота событий Андрей совсем было приуныл, но тут она сказала, что выбила у себя в месткоме для него путёвку. Где-то на кавказском побережье, точнее не знает. И что ему совершенно не о чем волноваться: жильё, питание — всё входит. Ведь он не маленький уже, не пропадёт там как-нибудь один… Странные люди — предки. С этого же надо было начинать!

Предвкушение почти месяца полной, ничем не ограниченной свободы приятно будоражило нервы, рождало в душе какие-то смутные ожидания, надежды… Но, увы, пока что вся эта самостоятельность не принесла с собой ничего, кроме неприятностей. И началось с обычной его расхлябанности, с забытой в купе кепки. Старая, не очень-то и жаль её — но уж если с самого утра что пойдёт не так… Перепутал стороны платформы, сел не в ту электричку. Так и уехал бы бог знает куда, не попадись рядом болтливая тётка со своими настырными расспросами… Чуть не на ходу выскакивая из вагона, зацепился футболкой за какой-то крюк… Ну а в Горячем Ключе, вот чёрт его дёрнул сигареты там покупать. Хотя с жизни такой и не захочешь — закуришь… Вид же был у него, когда, спотыкаясь, с чемоданом за автобусом бежал. Под свист и улюлюканье…

Но любым злоключениям рано или поздно приходит конец. Звучно скрипнув тормозами, «Пазик» качнулся в последний раз и замер посреди двора, в нескольких метрах от украшенного колоннами, нелепо сместившегося сейчас к самому краю парадного подъезда. Дальше уже всё пойдёт как по маслу. Андрей кивнул на прощанье шофёру, подхватил чемодан и спрыгнул с подножки на землю…

Помпезный, в стиле дворца культуры вестибюль тоже не избежал губительного влияния времени. Контраст между былым великолепием и нынешним упадком чувствовался здесь даже сильнее. Розовый мрамор стен покрылся трещинами, цветной паркет изуродован какими-то бесформенными, въевшимися в дерево пятнами. Ведущая на галерею второго этажа лестница по-нищенски ощерилась позеленевшими от сырости пустыми латунными кольцами… Но хуже всего, эта стена. Уродская, крашенная серой нитроэмалью стена, откромсавшая всю правую половину перекособочившегося в результате, как и фасад, помещения.

Хотя, какая разница: не на вестибюль же он тут любоваться собирается. А вот почему никто их не встречает? В некоторой растерянности Андрей подошёл к широким двустворчатым дверям, ведущим куда-то в глубину здания, и несмело потянул за литую бронзовую ручку. За дверью оказалось что-то вроде общей гостиной с телевизором, бильярдом и длинным узким столом, на котором неровной стопкой лежало несколько шахматных досок. Здраво рассудив, что вестибюль пока лучше не покидать, он опять осторожно прикрыл тяжёлую дубовую створку и прошёл чуть дальше, мимо большого зеркала в массивной золочёной раме — и тут же удовлетворённо хмыкнул: вот куда ему надо. В закутке под лестницей, рядом с выходом в парк, обнаружилась ещё одна дверь, украшенная многообещающей табличкой «АДМИНИСТРАЦИЯ». Решительно постучавшись, Андрей распахнул её — но в захламлённой, напоминающей склад длинной узкой комнате тоже не было ни души.

И в этот момент до него вдруг дошло, что в вестибюле он по-прежнему один. Почуяв неладное, он бросился назад, к выходящему во двор окну — и