Парижское издательство «Ашетт», выпуская в свет эту книгу, рекомендовало ее автора французским читателям так: «Жан-Франсуа Бретон: историк, доктор филологических наук, сотрудник Национального Центра Научных Исследований. Жан-Франсуа Бретон руководил важными археологическими раскопками в Йемене и является автором многих работ в области археологии».

Итак, автор «Повседневной жизни Аравии Счастливой» одновременно и историк, и филолог, и археолог. Случайно ли такое совпадение в одном лице? Отнюдь! Если принять к сведению, что он к тому же — сабеист. И последняя профессия, пожалуй, перевесит все три, как в отдельности, так и в совокупности.

В конце концов, историки, филологи и археологи, только ныне живущие, исчисляются в мировом масштабе десятками тысяч. По сабеистике за два с половиной столетия ее существования написана целая литература на многих языках, но вот число ее авторов, как показывают библиографические справочники, с XVIII по XXI век вряд ли намного превысило сотню! Иными словами, в настоящее время на всем земном шаре «обитает» менее сотни сабеистов: эта редчайшая ученая «порода» безусловно заслуживает почетного места в «Красной книге». Тем более что каждый ее представитель по необходимости и историк, и филолог, и археолог, в той или иной степени.

И что же такое сабеистика? Это наука о «Сабе» или о «Шебе» (речь идет об одной и той же стране с двойным названием — арабским и древнееврейским).

Самые эрудированные из наших читателей успели, наверное, соотнести «Сабу-Шебу» с «царицей Савской» (буквально царицей «Сабы») из Третьей библейской Книги Царств: «…Царица Савская, услышавши о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями…»

О том, произошла ли в исторической реальности эта яркая сцена, читатель узнает из текста книги Бретона. Здесь же в предисловии важно подчеркнуть одно важное обстоятельство: библейский рассказ о баснословном богатстве Сабы (слыханное ли дело — перевозить золото и драгоценные камни тюками?!) полностью совпадает с совершенно отдельно от него, никак с ним не связанной нарративной традицией греко-римских географов и историков. Александр Македонский Библию не читал, но прослышавши от своего наставника о сокровищах Сабы еще в детстве, вспомнил о нем по возвращении из похода в Индию и принялся готовиться к вторжению в сабейские земли. Смерть прервала его начинания. Не читал Библии и Август Октавиан, а тем не менее послал на овладение Сабой свои воинственные легионы… Так значит, Саба была, была в действительности, а не только в воображении автора Третьей Книги Царств?

Сабеистика и родилась на пересечении этих двух линий повествований о Сабе — еврейской и греко-римской. Название настоящей книги, к слову сказать, отдает дань обеим, из чего выявляется любопытное противоречие: «Аравия Счастливая во времена царицы Савской»? Но царица Савская, гостившая У царя Соломона (965–928 годы до н. э.), и вообразить не могла, что правит «Аравией Счастливой». Этот топонимический термин, покрывающий собой территорию нынешнего Йемена, был пущен в оборот лишь римскими географами на рубеже нашей эры, то есть в I веке до Р.Х. — в I веке после Р.Х. Иначе говоря, тысячелетие спустя после ее приснопамятного посещения Иерусалима. Обладала ли подруга Соломона секретом вечной молодости, чтобы царствовать в Сабе в течение девяти веков (VIII век до н. э. — I век н. э.)?..

Накопление знаний о Сабе и смежных с нею государствах, входивших в сферу ее политического, экономического и культурного влияния, протекало отнюдь не гладко и не плавно. Один из крупнейших наших сабеистов писал в связи с этим так:

«Пожалуй, ни одна из древних цивилизаций Востока не открыла своих тайн столь сложными путями, как южноаравийская. Более двухсот лет десятки путешественников и ученых ценою тяжких испытаний, а нередко — жизни собирали сведения о географии и истории Южной Аравии, о ее древних и средневековых памятниках. Современная сабеистика имеет свой пантеон мучеников от науки. Плеяда замечательных исследователей стоит за плечами тех, кто сегодня подводит итоги изучения южноаравийской цивилизации. Тем не менее и ныне даже лучшие знатоки ее вынуэвдены еще говорить о ней как о неразгаданной…

Как известно, археология Аравии находится в зачаточном состоянии. Несколько кратковременных попыток осуществить планомерные раскопки не лишили Южную Аравию славы уникальной археологической целины… Главным образом поэтому современная сабеистика, как и прежде, остается по преимуществу филологической, сейчас, может быть, точнее, историко-филологической дисциплиной… большинство работ (исследовательских. — Ф.Н.)… возникли прежде всего в процессе чтения, перевода и комментирования эпиграфических памятников»[1]. Вышеприведенные строки принадлежат одному из ведущих советских сабеистов — Петру Афанасьевичу Грязневичу, а написаны они были в 1971 году. Но спустя всего лишь года два началось массированное наступление на южноаравийскую «археологическую целину» силами экспедиций сразу нескольких стран. Самыми крупными из них были советско-йеменская, которой руководил Грязневич (к сожалению, его не станет через несколько лет), и французская под руководством автора этой книги Ж.-Ф. Бретона.

Объем работ (как полевых исследований, так и археологических раскопок), проведенных за последнюю четверть XX века, был так велик, что впору говорить об «информационном взрыве» в сабеистике.

Буквально из-под земли, подобно воскрешенному Лазарю, вышла на свет божий две тысячи лет спавшая мертвым сном южноаравийская цивилизация. Теперь говорить о ней как о «неразгаданной» больше не приходится: она разгадана.

Разгадана прежде всего ее «инфраструктура» — сложная и разветвленная сеть гидротехнических и ирригационных сооружений. В чертежах с помощью аэроснимков реконструированы знаменитая Ма'рибская плотина (Ма'риб — столица Сабы) и система орошения в нижней части вади Зана. В коранической суре «Саба» говорится о «двух садах» на месте Ма'рибского прорыва плотины — фотоснимок с борта самолета служит наглядным пособием к тому, как этот оборот следует понимать. Просто и ясно: это первый комментарий к Корану, сделанный без единого слова.

Разгадана структура социальных отношений, предопределенная этой материальной «инфраструктурой». Догадки опираются на эпиграфические источники и подтверждаются ими. Южноаравийская эпиграфика, стоит заметить, двух родов. Первый из них— надписи официальные, торжественные, выполненные «монументальным» шрифтом на камне и на бронзе. Под камнем в данном контексте разумеются прежде всего каменные стены — городские, крепостные, дворцовые, храмовые с внешней и внутренней стороны, а также жилых домов. Делались они и на скалах на лоне природы и на надгробиях…