I was cold – and she clothed me

I starved – and she fed me

I was mournful – yet she loved me

I shed bloody tears – and she made them disappear

She kissed away my fears…

Мне было холодно – она одела меня

Я голодал – она накормила меня

Я скорбел – она любила меня

Я проливал кровавые слезы – она заставила их исчезнуть

Ее поцелуи избавили меня от моих страхов…

Интернет. О Лилит

Темнота окутывала меня, словно густой туман. Я шла по битомустеклу, окуркам, остаткам пищи. В заброшенном здании явно кто-то жил. Справа отменя раздалось бормотание и шорох. Вглядевшись в пространство, я увиделабездомного, который свернулся на грязной подстилке и мирно спал.

Картина не испугала и не удивила меня. А что можно былоожидать от столь мрачного места? Люди приспосабливаются к условиям как могут.

Я иду дальше. Я точно знаю, что этот бродяга мне ненавредит. Опасность исходила с другого конца. За дверью. Нет, за несколькимидверями. Я отчетливо ощущала зловещую вибрацию и шла на нее, как на единственныйориентир.

Деревянная дверь висела на одной петле. Я открыла ее, едване оторвав окончательно. Она не издала шума, хотя было видно, что ею давноникто не пользовался, и та единственная петля должна была заржаветь.

Впереди показалась лестница. Она вела на второй этаж. Я всетак же, ощущая притаившуюся опасность, неслышно ступала по полу дальше.Ступени, как и дверь, не издали ни единого звука. Я чувствовала, как они прогибаютсяпод моим весом – старые, деревянные, готовые в любую минуту треснуть, увлекаяменя за собой под лестницу. Но ничего не произошло. Я благополучно добралась доплощадки второго этажа.

Уже совсем близко. Я даже начинаю слышать что-то, похожее навсхлипы. Остается последняя преграда – очередная дверь в конце длинногокоридора. Почему меня посетило чувство дежавю? Возможно от того, что я когда-тоточно так же направлялась к двери в конце коридора, и точно так же знала, чтоувижу нечто ужасное.

Только это был другой дом, другое время. Я должна была сновапройти через ужас. Я это знала.

Вот я оказалась у последней двери. Когда-то выкрашенная всерый цвет, теперь она представляла собой обшарпанную поверхность какого-тогрязно-коричневого цвета. В другой ситуации я бы просто побрезговала коснутьсяее, но сейчас я знала, что должна проникнуть внутрь.

Повернув круглую ручку, как в фильме ужасов, я толкнуладверь. На меня тут же повеяло сыростью, затхлостью и чем-то еще. Этот запах мнебыл знаком. Я уже чувствовала его раньше – металлический, с примесью страха.Это был запах смерти и крови. Человеческой крови.

Я шагнула внутрь помещения. Глазам не нужно было привыкать ктемноте. Из одного единственного окна без стекол проникал свет луны. Оназаглядывала в эту пустую глазницу дома, словно хотела тоже подглядеть запроисходящим. Ее диск висел прямо напротив окна, и я могла видеть какая онапрекрасная, в своей загадочной красоте.

Ужасная картина открылась моему взгляду. На грязном полу,склонившись над телами двух молодых девушек, стояли мужчины. Безвольно опустивруки, девушки буквально висели на своих спутниках. Один из них отстранился отсвоей жертвы и взглянул на другую пару. Только теперь я смогла разглядеть, чтоглаза первой девушки открыты и не выражают абсолютно ничего. Их началазаволакивать дымка. Я так и не дождалась, чтобы она моргнула.

Ужас сковал мое тело. Я не могла пошевелиться, а хотелосьзакричать во весь голос, чтобы хоть как-то остановить убийц. Я знала, чтопередо мной убийцы. Их энергия пропитала все вокруг. Я буквально задыхалась вней.

Отшвырнув, словно тряпичную куклу девушку, первый встал иподошел к другому мужчине. Он положил руку на его плечо и произнес глухимхриплым голосом:

-Хватит, она уже мертва. Ты же знаешь, что нам нельзя пить отравленнуюкровь.

Его напарник отпрянул от своей жертвы, и ее тело с тяжелымстуком упало на пол.

-Слишком вкусна ее молодая горячая кровь, - ответил он,облизывая губы, на которых остались капли.

-Пошли. Внизу нас ждет еще один, - сказал первый.

Я стояла в дверях, слушая их диалог. Губы не хотелишевелиться. Наконец, я справилась с ужасом и закричала. Я кричала, и кричала, ноказалось, что они меня не слышат. Они улыбнулись друг другу, демонстрируябелоснежные клыки, которые услужливо осветила мне луна.

Я все еще кричала, когда они повернулись в мою сторону идвинулись на меня. Глаза, горящие, как угольки, смотрели сквозь меня. Один изних первым шагнул в дверной проем и я, закрыв глаза,  приготовилась ощутить сильнейшийудар. Но ничего не произошло.

Я снова распахнула глаза.

Спальня. Это была моя спальня. Я смотрела на потолок и несразу поняла, откуда раздается пронзительный крик. Только мгновение спустя ядогадалась, что это я сама издаю громкие, душераздирающие звуки.

«Сон. Страшный сон. Это всего лишь сон», - успокаивала ясама себя, садясь в кровати.

Руками я обняла себя за плечи и поежилась, словно от холода.Но в комнате было тепло. Даже жарко. Начало июля – это говорит само за себя.

Я все еще пыталась отойти от ночного кошмара. За окномпробивались первые лучи солнца. Наконец, спасительный рассвет ворвался в новыйдень, прогоняя кошмары ночи.

Я даже не дождалась резкого и противного звонка будильника.Отключив его, я отметила, что была еще только половина восьмого. Всеравнозаснуть снова не получится.

Совершая один и тот  же ритуал каждое утро, я прошла вванную комнату и включила воду. Только под струями воды я смогла совершенновыбросить из головы ужасное сновидение.

Вампиры. Я ненавидела это слово. Во что они превратили моюжизнь? В жалкое существование – подобие жизни. И теперь эти монстры ещеврывались в мои сны.

Я тут же себя одернула. Карлос тоже бывал в моих снах.Раньше. Давно. Кажется, слишком давно.

Карлос… Мое сердце снова сжалось, словно кто-то невидимыйвзял его в кулак и сдавил со всей силы. Мне нельзя о нем думать. И не смотря насвои попытки убедить себя в этом, я каждое утро снова вспоминала его бездонныеглаза, спадающие на плечи волосы, узкую линию губ.

Я бы еще долго предавалась слишком болезненнымвоспоминаниям, если бы не телефонный звонок. Выйдя из ванной комнаты в одномполотенце, я преодолела расстояние до ночного столика и взглянула на экранмобильного устройства. «Джек» высветилось на нем.