Она медленно просыпалась, выбираясь из ловушки сна, а пушистое тепло грозило снова затащить ее в бездну дремоты. И в то же время где-то рядом она ощущала какой-то шквал ак­тивности.

Огромным усилием она подняла веки. Мощ­ная лампа, висевшая прямо над головой, мо­ментально ослепила ее. С губ сорвался тихий, непрошеный стон. Она отвернулась от яркого света и тут же пожалела об этом. К горлу под­катила тошнота. Она крепко зажмурилась, ста­раясь не шевелиться.

—Она возвращается. Позовите доктора. Ско­рей! — произнес низкий незнакомый голос.

Где она? Что случилось? Как она сюда попа­ла? Почему каждая мышца ноет, точно больной зуб? И почему никто не выключит слепящий свет? Вопросы вихрем пронеслись в ее затума­ненном мозгу.

—Дженни? Пора, давай просыпайся.

Это другой голос, догадалась она. Тоже муж­ской. Но мягче, чем первый. Не такой сердитый. Но почему столь нетерпеливый? И первый раз после того, как она проснулась, ей стало страшно.

Только инстинкт самосохранения заставил снова открыть глаза. Если надвигается опас­ность, надо ее видеть.

Какие странные мысли приходят в голову, подумала она. Потом подняла руку, чтобы заго­родиться от яркого света. Смутное ощущение опасности растаяло, как туман в долине под лу­чами восходящего солнца.

—Разве ты не видишь, что она ослеплена? Она узнала первый голос, сердитый. Лампу

убрали в сторону, чтобы свет не падал в лицо.

Белое. Все вокруг белое. Стены. Постельное белье. Одетые в униформу сестры…

Больница. Она в…

—…больнице?

Она пробормотала слово, и оно словно спол­зло с губ. Звук получился очень странный. Буд­то она впервые его услышала. Чудеса какие-то! Почему она не узнает собственный голос?

Семена паники и смятения начали стреми­тельно прорастать. Сердце бухало в унисон с пульсирующей болью в голове. Она прижала пальцы к губам, попыталась успокоиться. По­том сосредоточила взгляд на первом же предме­те, какой попался на глаза.

Лицо. Прямо перед ней в ногах кровати сто­ял мужчина. Темный. Загорелый — наверно много времени проводит на солнце. Красивый. Хотя ястребиные черты обострились от напря­жения. Под искусственным освещением поблес­кивали его волосы цвета воронова крыла. Глаза, словно два уголька, горели от возбуждения. И это возбуждение каким-то образом подсказало ей, что первый голос, какой она услышала, проснувшись, принадлежал именно ему.

—Произошел несчастный случай, — сказал он. — Ты ударилась.

—Ха! Только ты, Люк, мог назвать то, что случилось с Дженни, «ударилась».

Она медленно отвела взгляд от лица темного сердитого мужчины. Тот, кто разговаривал с Люком, стоял рядом с кроватью. Это его голос минуту назад вызвал в ней странное чувство опасности. Теперь она смотрела на него и удив­лялась, почему ей стало страшно. Он явно не походил на человека, способного вызвать в ком-нибудь страх.

Песочного цвета волосы спутаны, в карих глазах подбадривающая улыбка.

—Дженни, ты пролетела по склону горы сотни две футов. Мы несколько часов не могли тебя найти. Ты до смерти напугала нас всех.

Опять пришел страх, отметила она. В голосе этого мужчины звучали резкие, пронзительные ноты. Почему они так пугали ее?

Внезапно паника снова опутала ее, словно быстро растущая лоза дикого винограда. Что-то забурлило в животе, глаза расширились. По ка­кой- то странной причине взгляд опять отыскал лицо темного сердитого мужчины — Люка. Именно в нем она искала хоть какого-то успокоения и защиты. Все казалось лишенным смысла. Почему ей надо бояться? И почему она ищет помощи у совершенно незнакомого чело­века?

Очевидно, мужчина по имени Люк заметил ее состояние.

—Замолчи, Чад, — бросил он раздраженный взгляд на светловолосого.

Но Чад не замолчал.

—С тобой все будет прекрасно, — продол­жал он. — Ты поедешь домой. А это просто за­мечательно. Ты хочешь домой, Дженни?

Она открыла рот, чтобы задать один из де­сятков вопросов, которые, будто пчелы, жужжа­ли в голове. Но прежде чем она заговорила, Чад схватил с тумбочки возле кровати чашку.

—Хочешь попить?

Стало совсем невыносимо. Она сжала ладо­нями виски и, не обращая внимания на протест ноющего тела, передвинулась в дальний угол кровати. Подальше от обоих мужчин.

—Почему вы меня так называете? — почти в истерике вырвался вопрос.

Еще сильнее забили в голове молоточки. Она смутно поняла, что сестра, находившаяся здесь же, в палате, молча выскользнула за дверь.

—Как мы тебя называем? — Чад вроде бы страшно удивился ее взрыву. — Дженни. Это твое имя. Что с тобой, глупышка? — Он по­смотрел на нее так, словно сам понимал, что именно происходит. — Сейчас уже все в порядке и не время для глупых выходок. — И засме­ялся.

Его визгливый дрожащий смешок будто уда­рил ее по лицу. Неужели он не видит, в каком она состоянии? Неужели не может понять, что весь ее мир перевернулся вверх тормашками?

—Замолчи, Чад!

Резкий приказ Люка наконец заставил того замолчать. Но это еще больше напугало ее. Она почувствовала себя маленьким беспомощным зверьком, загнанным в угол. Бежать некуда.

—Теперь слушай меня…

Спокойный, командующий тон Люка завла­дел ее вниманием. Несмотря на мучительную барабанящую боль в голове, она заметила, что злости в его черных глазах больше нет. Более того, ее сменила глубокая забота.

—Сестра пошла за доктором… — Ласково звучавшие слова нежно баюкали.

Он положил ладонь на простыню. Тонкую ткань не назовешь подходящей защитой от столь жаркого прикосновения. Она не сумела сдержать панику и уставилась на его пальцы. Заметив это, он моментально убрал руку с ее ноги.

—Я Люк, — продолжал он ровным, спокой­ным тоном. — Люк Прентис. Твой муж. А это мой брат Чад.

Ее муж?.. Он и в самом деле это сказал? По­чему же она его не знает? Она не помнит, что­бы была свадьба. Она не помнит, чтобы был медовый месяц. Она бы никогда не забыла сча­стливый день свадьбы! Нет, это какая-то жесто­кая шутка. Ее глаза наполнились слезами. Страшно задрожали руки.

—Это глупо, Люк. — Чад пробежал пальца­ми по своим спутанным волосам. — Она знает, кто мы…

—Неужели ты не понимаешь? — Люк вздер­нул подбородок и хмуро взглянул на брата. — Она страшно испугана и не помнит даже своего имени. Она смотрит на нас как на совершенно чужих. — Глубоко вздохнув, он произнес спо­койно, уверенно: — Все в порядке, Дженни. Док­тор уже идет. Он поможет тебе. У тебя все бу­дет хорошо.

Он произносил успокаивающие слова, но она чувствовала: он в таком же шоке, как и она. И на один короткий миг сердце потяну­лось к нему. И к другому тоже. С волосами пе­сочного цвета. Его зовут Чад, напомнила она себе.