Д. Ю. Мурко

Моя Яшма

* * *

Архип был простым мужичком из одной деревушки. Про таких, как он, обычно говорят: «И мухи не обидит». Архип был тихий, нелюдимый. Жил он на окраине деревни в старом домике с покосившимися ставнями, окруженный полусгнившим забором. Возраст Архипа едва ли можно было определить на вид, однако было очевидно, что молодость его давно позади. За свои годы ни женой, ни детьми, ни даже хозяйством Архип не обзавёлся. Тянул лямку он на скромные доходы от сезонных подработок на местных фермах да продавал наловленную на местном озере рыбу. До рыбалки Архип был большой охотник: часто он отправлялся на озеро, усаживался на берегу и словно завороженный неподвижно смотрел на удочку. Особенно нравилось ему в этом занятии то, что вроде и занят, а вроде и не делаешь ничего. И, как многие мужики в деревне, любил иной раз Архип выпить. Вот и вся была его жизнь.

Деревня Архипа хоть и не являлась большой, но в сравнении с другими по соседству процветала. Остатки старой гвардии жителей пытались улучшать ее, как могли, и любили посоревноваться друг с другом: у кого участок ухоженнее, у кого цветов больше посажено, у кого забор лучше выкрашен. Но Архип к этим мероприятиям относился скептически. Лишь один местный ежегодный праздник бередил его душу: фестиваль лошадей.

В этот день все жители собирались, чтобы узнать, чья лошадь самая красивая да удалая. Праздник проходил весело, все с восторгом наблюдали за лошадьми, живо обсуждали происходящее и чествовали ответственных хозяев. А победителю доставался не только почет и уважение односельчан, но и некоторое денежное пособие на развитие хозяйства.

Этот праздник Архип никогда не пропускал. Вот только все время он был в рядах зрителей, хоть в глубине души и мечтал обзавестись роскошной лошадью, чтобы принять участие в соревнованиях. Архип часто представлял, как гордо и смело проскачет на своей лошадке, как все будут аплодировать ему и восхищаться его сноровкой в управлении таким животным. Мечтал, что вручат ему приз да пожмут руку, как человеку с большой буквы. Представлял, что потратит деньги на починку дома и, может быть, начнет даже работать усерднее. «Была бы лошадь, я бы тогда зажил, конечно», — часто думал Архип. Но скопить денег у него никак не выходило: то сапоги износятся, то леска от удочки порвется, а то праздник какой, и тогда — гуляй до утра да пей до нижних зубов.

Так продолжалось день за днем, пока однажды удача не улыбнулась ему.

* * *

Собираясь в один из дней на ночную рыбалку, Архип был, как обычно, спокоен и погружен в свои мысли. Он неспешно взял старый рюкзак с необходимыми вещами, удочку и отправился на озеро. Шел Архип в непроглядной темноте, однако путь был знаком ему настолько, что и с закрытыми глазами он смог бы дойти, ни разу не сойдя с тропинки. Придя к излюбленному месту, Архип устроился на старом поваленном дереве, закинул удочку и стал ждать. Отчего-то его сильно клонило в сон, и Архип кемарил, иногда роняя голову на грудь.

Брезжил уже рассвет, окрашивая ярко-алыми красками все вокруг: небо, лес, озеро. Но Архип так и не поймал ни одной рыбины, хотя обычно дела шли гораздо лучше. Раздосадованный, он разгонял сон, как только мог: вставал иногда, прохаживался вдоль берега, разминал затекшее тело, мочил ладони в озере и затем снова возвращался к делу — следить за поплавком. Но и спустя еще некоторое время улова так и не было. Посидев еще немного, Архип засобирался уже было домой, но, поднявшись, он вдруг заметил что-то странное на противоположном берегу озера. Архип начал вглядываться, тут же забыв и о сне, и о своих делах.

Нечто светлое перемещалось по берегу так плавно, словно плыло по воздуху. Архип никак не мог понять, что он видит перед собой, пока это «нечто» не остановилось у воды.

— Никак лошадь?! — ахнул Архип.

Светлое движущееся пятно действительно походило на лошадь.

— Чья же это? Потерялась, что ли? — рассуждал Архип вслух.

Лошадь тем временем склонила голову к воде и начала пить. Архип смог разглядеть ее белую шкуру и золотистую гриву. Он внимательно следил за лошадью и хотел рассмотреть ее получше, но тут неожиданно поплавок его удочки резво запрыгал в воде, и Архип бросился вытягивать улов, которым оказался отличный крупный окунь, извивающийся на крючке. Разобравшись с окунем и бросив его в ведро, Архип снова посмотрел на другую сторону берега, но лошади уже там не было.

— Неужто показалось… — задумчиво проговорил Архип.

Мысли его совсем запутались, а сон подступил с новой силой, поэтому Архип все же решил пойти домой и лечь спать.

Засыпая на своей старой тахте, Архип вспоминал увиденную лошадку. Он никак не мог понять, было ли это реальностью или все-таки видением, навеянным сном и странной усталостью. Множество вопросов крутилось в его голове. Если лошадь и вправду была там, то почему бродила ночью? Если она потерялась, то чья же она? Ведь все деревенские лошади были хорошо ему знакомы, но такой белоснежной он точно не видел прежде. Архип пережевывал все эти мысли в голове, пока не уснул.

Снилась ему рыбалка: вытаскивает он удочку из воды и чувствует, что попалась огромная тяжелая рыбина. Напрягается Архип во сне изо всех сил, тянет удочку, и вот наконец-то показывается из воды голова рыбы, да вот только не поймалась она на крючок, а держится сама плавником, словно рукой. Рыбина широко раскрыла рот, громко захохотала и вновь скрылась в воде.

* * *

Проснулся Архип под вечер с неприятным осадком после странного сна, сел задумчиво на тахте, и зачем-то долго разглядывал носки, надетые протертой пяткой наверх. За окном снова смеркалось. Вспомнил он ночную лошадку и решил снова пойти на озеро.

— Может, она все еще там где-то бродит, — сказал он сам себе и, недолго собираясь, вышел из дома.

Сгущались сумерки. Прохладный вечерний ветер приятно обдувал Архипа, освежая его мысли. Когда Архип дошел до озера, он чувствовал себя довольно бодрым и был в хорошем настроении. Архип стал готовить все для рыбалки, однако, то и дело он крутил головой в разные стороны, надеясь увидеть где-нибудь вчерашнюю лошадь. Но ее нигде не было.

Долго сидел Архип в ожидании и даже успел поймать несколько неплохих рыбешек, но почему-то он совсем не чувствовал радости,