Тонкий месяц святился ярко над озером, пока утренний туман не покрыл все серой пеленой. Архип не мог понять накатившейся тоски. Безразлично поглядывал он на рыбу в ведре и равнодушно наблюдал за поплавком. Но вдруг шелест травы, раздавшийся совсем радом, заставил Архипа оживиться. Он испуганно вскочил и стал вглядываться в плотный туман, однако ничего не было видно. Шелест же становился все громче, приближаясь к Архипу.

— Эй! — крикнул Архип в туман.

— Эй-эй-эй! — подхватило эхо.

Шелест прекратился. Архип осторожно сделал несколько шагов вперед, и тут увидел он ту самую лошадку. В этот раз она была совсем недалеко, и он смог хорошенько ее разглядеть. Лошадь и впрямь была очень красивая: вся белая, статная, пышущая лошадиной гордостью и грациозностью, с яркой переливающейся золотистой гривой, словно кто-то намазал ее маслом и тщательно расчесал гребнем. Лошадь остановилась и смотрела на Архипа. Было в ней что-то абсолютно необычное, а взгляд ее пронзал Архипа, проникал в самую глубь его захудалой души и бередил там что-то неведанное ему самому, словно и не животное вовсе смотрело на него. Архип протянул руку вперед и сделал еще пару шагов навстречу лошади:

— Иди сюда, ну, иди, — ласково приговаривал он, стремясь приблизиться к лошадке.

Но та фыркнула, мотнула головой и развернувшись, исчезла в тумане так же внезапно, как и появилась. Сердце Архипа больно сжалось. Но теперь он был уверен, что это не сон и не видение. Это действительно была живая лошадь, бродившая по лесу.

— Хозяина, видно, нет, ведь никто не выпускает лошадь гулять именно ночью. Да и не местная она, сразу ясно. Наверное, и правда заплутала, тут осталась из-за воды, — размышлял Архип вслух, усевшись обратно на поваленное дерево, — подманить бы ее чем-то.

И тут Архипа словно осенило. Он догадался, что, подманив лошадь какой-нибудь едой, он сможет не только прикоснуться к ней, но и, возможно, увести за собой.

— Так как же? Не вор же я, чтобы вот так лошадь чью-то. Так и не ворую я вроде. Потерялась если, сама и пришла ведь. Да и не силой же я поведу ее. Может, она и сама хочет дома да хозяина хорошего. А я как раз дам ей уход да ласку.

Ведя такой диалог сам с собой, Архип все больше соглашался, что нет в этой идеи ничего дурного. Он и не заметил, как отступила тоска внутри него, предоставив место легкой радости и надежде.

* * *

Еле дождался Архип начала дня, чтобы отправиться к соседу. Придумал он попросить яблоки в обмен на рыбу, которыми, возможно, удастся ему подманить лошадь ближе. Однако, когда Архип уже подходил к соседскому дому, снова родились сомнения в его душе о том, верно ли он поступает.

— Эй, сосед! Здарова! Есть яблоки? — крикнул Архип, как только увидел хозяина соседского двора через невысокий, аккуратно выкрашенный заборчик.

— Здарова, Архипка! Да есть вроде, а тебе зачем? — крикнул сосед в ответ.

— Давай, ты мне яблоки дашь, а я тебе рыбу отдам? Сегодня ночью наловил! — Архип приподнял ведро и показал соседу, с чем пришел.

Сосед вышел встретить Архипа у калитки, заглянул в ведро, оценил окуней и ответил:

— Ну давай, а зачем яблоки-то тебе?

Вопрос этот неприятно кольнул Архипа: он совершенно не хотел рассказывать о ночной гостье. Хотелось ему сохранить ее для себя, будто только его это был секрет, словно лошадь уже принадлежала ему. А может, и испугался чего-то.

— Соскучился больно по антоновке, — промямлил Архип, пряча взгляд.

— На закусь, что ли? Так и скажи, — посмеялся сосед.

— Ага, — буркнул Архип.

— Ну проходи в сад, собери сколько надо, она в этом году уродила, так и не жалко, зеленовата еще только немного, доспеть бы ей, — ответил сосед.

Архип прошел, радуясь, что ему удалось сохранить свою тайну. Стал он срывать с дерева яблоки, стараясь выбирать лучшие и представляя, как понравятся они лошадке.

Вернувшись домой уже с яблоками, Архип хотел было сразу пойти на озеро, но снова почувствовал он небольшой укол в сердце: испугался, что заметит лошадь кто-то еще. Ему очень нравилась думать, что она специально посещает именно его, именно к нему приходит на рассвете.

— Надо подождать, надо подождать, — уговаривал себя Архип, ходя из угла в угол, а с наступлением темноты он поспешил на озеро.

Небрежно установил Архип в этот раз удочку, однако сидеть около нее ему не хотелось. Снова он стал бродить туда-сюда и всматриваться в лес. Ждать было нудно и скучно, время тянулось, но идти искать лошадь он не решался: боялся разминуться. В томительном ожидании предался Архип воспоминаниям. Почему-то вспомнилось ему, как в детстве, лупил его пьяный отец, чем под руку попадется, да как мать в слезах хлеб месила потрескавшимися от работы руками. Вспоминал, как мальчишкой бегал он воровать ягоду в соседский огород, как поймали его потом и стыдили на чем свет стоит. И вновь тяжелая тоска пробралась к сердцу Архипа, и он затянул песню:

«Ах если б был я молод,

То не остался б холост.

Так ушло б жил я как казак,

А так живу ни так, ни сяк.

Как удаль мне бы молодскую,

Так я б любил любую»

Архип пел тихо и хрипло, пока лошадиное ржание, раздавшееся совсем близко, не оборвало его песню.

Оживился Архип, забыл враз о печалях прежних, стал прислушиваться. Немного погодя ржание раздалось еще четче, и снова увидел Архип свою лошадку, стоящую перед ним. И хоть ночь была темной из-за затянувших небо облаков, свою белоснежную красавицу Архип увидел ясно. Стояла она перед ним, смотрела ему в глаза своим пронзительным взглядом, а ветер играл ее гривой, словно нарочно показывая всю ее красоту.

Архип осторожно достал одно яблоко и протянул его на ладони. Но лошадь не подошла. Он медленно сделал шаг вперед, боясь спугнуть ее неловким движением.

— Красавица, не бойся, иди сюда, — нежно приговаривал Архип, продвигаясь к лошади, — смотри, что у меня для тебя есть, будешь?

Лошадь фыркнула. Подпускать Архипа ближе она не хотела и стала пятиться назад. Тогда Архип присел на корточки и катнул яблоко по земле в сторону лошади. Та подошла, обнюхала угощение и доверчиво съела.

— Ну вот. Понравилось?! У меня еще есть, — Архип показал второе яблоко.

Лошадь подалась вперед.

— Бери, вот, возьми, — Архип держал яблоко на ладони так, чтобы лошадка смогла съесть с его руки, ему очень хотелось, чтобы она приняла его подарок именно так.

Лошадь приближалась медленно, словно выверяла каждый