Не знаю, как это получается, но огромный участок в Сибири за четверо суток стал безжизненным. Оттуда ушли все олени, все хищные звери и зверьки, даже муравьи унесли куколок и увели королеву.

…а на пятые сутки в центр того места ударил огромный метеорит. Пусть и поменьше Тунгусского, однако достаточно крупный, чтобы разрушить целый город, если бы, конечно, так оказался город.

Я рассматривал съемки места падения метеорита еще за сутки до того, как он приблизился к Земле. Куда рухнет, вычислили заранее, предупредили, чтобы туристы не совались в тот район до особого, а я смотрел снимки, и не мог отделаться от тягостного впечатления, что даже деревья пытались вытащить из земли корни и уйти, но из-за своей медлительности просто не успели.

Возможно, деревья в самом деле тоже знали. Или чувствовали. Вселенная – единый организм, мы только-только начинаем догадываться о такой невероятной возможности, и все не можем в нее поверить.

Мануйленко, безмерно счастливый, его сфера работы в нашем Центре Глобальных Рисков выглядит для всех глуповато-бесполезной, тут же послал мне сигнал особой срочности, я последние дни не покидаю Центр Мацанюка, точнее, ту его часть, что называется Центром Биотехнологий, что в свою очередь распадается на ряд центров помельче: нейрохирургии, биохакинга, нейротехнологий и прочих отделов, что уже не отделы, а отрасли прикладной науки.

На экране, повинуясь взмаху руки, появилось помещение комнатки Мануйленко. Он радостно заулыбался, собрал со стола листки с распечаткой траекторий всех астероидов, что могут угрожать Земле в ближайшие сто тысяч лат.

- Погоди, - остановил я его с экрана, - про сингулярность, что наступит раньше, уже не говорю, но ты забыл, что и так вижу кто чем занимается?.. И эти все твои расчеты уже просмотрел… Второй метеорит с такой или большей массой упадет не раньше, чем через триста лет! А к тому времени будем готовы. Сбегай лучше за кофе. Там Данко морщится, будто зуб заболел, Ивар вообще лоб трет… А Оксана поможет с бутербродами.

И, не ожидая, что ответит, я обрубил связь, лишь успел увидеть его счастливое лицо. Оксана совсем недавно вошла в наш мужской коллектив тихим зайчиком, даже мышкой, но уже перестала горбиться и сдвигать плечи, пряча пышную грудь, и теперь уже не она всем разносит кофе, а ей стараются принести и сделать хоть что-то приятное, а заодно обратить на себя внимание.

Почти сразу пикнул сигнал вызова, на боковом экране появилось лицо Мещерского, почти такого же размера, как увеличенный на полстены цитоскелет нейрона с красиво вспученными дендритами. Я сказал мысленно «связь», лицо Мещерского сразу ожило, взглянул на меня и на стены моей лаборатории с живейшим интересом.

- О, у вас такое окружение…

- Это у вас такое, - пояснил я любезно. – Вы прям политик! А у меня справа аффарентники, а прямо перед вами безаксонники. Правда, восхитительные создания? Будь я Богом, и то бы лучше не сделал!

- Да, - согласился он, - конечно. Владимир Алексеевич, с вами очень хочет связаться Уваров, он начальник Генштаба.

Я отмахнулся.

- Пусть через вас.

Он спросил благожелательно:

- У вас к ним недоверие?

- Мне доверия к вам достаточно, - ответил я со всевозможной любезностью. – Зачем плодить лишние звенья?

Он сказал с улыбкой:

- Изволят переговорить именно с вами. Отказать не могу, там по должности выше.

Я ответил с неохотой:

- Ну если только вас не устраивает что-то в наших отношениях...

- Нас устраивает вполне, - заверил он, - но не устраивает их.

- Мы плохо работаем?

- Напротив, - ответил он. - Там оценивают ваш потенциал очень высоко, потому стараются подгрести весь отдел глобальных рисков под себя.

- Не получится, - отрезал я. – Мне их подковерные игры неинтересны.

Он посмотрел на меня внимательно.

- Вы сразу хватаете на лету. Действительно, пошло перетягивание одеяла. Но я не могу вот так взять и отказать, если вы против. Потому свяжу вас с ним, а вы проясните ему свою позицию. Только помягче, помягче, Владимир Алексеевич.

- Я ученый, - напомнил я, - а не дипломат. Я называю кошку кошкой.

Он вздохнул, шевельнул пальцами, переключая каналы на расстоянии. Вместе него на экране появилось крупное мужское лицо с квадратной челюстью и маленькими злыми глазами. Волосы подстрижены армейским ежиком, на петлицах знаки различия генерала армии, что должно производить впечатление на служивших там, но у любого служителя науки вызовет автоматическое отторжение.

- Уваров, - представился он, - начальник Генерального Штаба, до этого заведовал отделом стратегического мониторинга, так что в вашей теме не новичок. Владимир Алексеевич, я в курсе, что у вас с генералом Дубарским произошло некое недопонимание. Он заслуженный человек, умелый военачальник, но я понимаю, что в вопросах общения с представителями науки…

- Генерал, - прервал я, - я представитель науки, как вы сказали верно, потому ценю свою время. Не знаю, как вы, в погонах не разбираюсь, но я занят. Говорите короче.

Он поморщился, привык к выказываемому уважению, сказал уже более деловым голосом:

- Владимир Алексеевич, в Генеральном Штабе придают колоссальное значение проблеме глобальных рисков. Мы полагаем, работа с ним должна выйти на более высокий уровень. Потому намерены включить ваш отдел в наиболее важную структуру…

Я вскинул ладонь, прерывая на полуслове.

- Генерал, вы что-то не поняли. Или вас неверно проинформировали. Я не служу ни в Генштабе, ни вообще в армии. Я даже не контрактник.

Он запнулся, наконец выговорил с усилием:

- Но ваш отдел так хорошо работает в ГРУ…

- Мы не работаем в ГРУ, - напомнил я.

- Но вы же…

- Мы сотрудничаем с Управлением, - пояснил я, - снабжая некоторой информацией.

Он сказал, понизив голос:

- Мы в курсе, что случилось в Тунисе…

- За это взяло на себя ответственность ГРУ, - напомнил я. – Операцией вообще-то руководил один из лучших офицеров ГРУ капитан спецназа Ингрид Волкова. А я так… консультировал.

- Но ГРУ, - напомнил он в свою очередь, - лишь один из отделов Генерального Штаба. ГРУ – это мы сами, Владимир Алексеевич.

Я развел руками.

- Еще раз напоминаю, в ГРУ не работаю, и не работал. Потому забрать нас или перевести в другой отдел вы не можете. Генерал, если у вас нет ко мне больше других вопросов…

Он сказал чуточку нервно: