АСХФ234812-19Е ГРУППА198ГАВ 113/52011

<СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО>

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ КАДРОВ

ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ

ЛИЧНАЯ КОПИЯ

ОТ: ОТДЕЛ КАДРОВ

АДМИРАЛТЕЙСТВО АВАЛОН

КОМУ: В. А. БРИМУ, КАПИТАНУ И.Ф.

АВАЛОН

<089БВК-12-К2134МВ/573250>

ПРЕДМЕТ: ДОЛЖНОСТНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

1. ТЧК ВЫ ОСВОБОЖДАЕТЕСЬ СЛУЖБЫ ИДК

СОГЛАСНО КОНТРАКТУ 205/52012

2. ТЧК НЕМЕДЛЕННО ВЫЛЕТЕТЬ ПЕРВЫМ ПОДХОДЯЩИМ РЕЙСОМ БАЗУ ГИММАС ЗПТ ХЕФДОН ТЧК ДОЛОЖИТЬ ПРИБЫТИИ КОНТР-АДМИРАЛУ Б ТЧК ГОЛСУОРСИ ЗПТ 11 ГРУППА ЗПТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС НАЗНАЧЕНИИ ВАС КОМАНДУЮЩИМ СЕКТОРОМ

3. ТЧК ЦЕРЕМОНИЯ ВРУЧЕНИЯ НАГРАДЫ ИМПЕРАТОРОМ ВРЕМЕННО ОТКЛАДЫВАЕТСЯ ТЧК ОРДЕН ИМПЕРСКАЯ КОМЕТА ВЫСЫЛАЕТСЯ ГИММАС ОТДЕЛЬНЫМ ГРУЗОМ

4. ТЧК СЧЕТ ДОРОЖНЫЕ РАСХОДЫ ВЫСЛАТЬ АДМИРАЛТЕЙСТВУ

ИСПОЛН ЛЕЙТКМДР К. И. БАРНЕТТ И. Ф. @ ОТДЕЛ КАДРОВ АДМИРАЛТЕЙСТВО АВАЛОН

ЗА ИМПЕРАТОРА:

ТАНДОР К. КНОРР КАПИТАН И.Ф.

<КОНЕЦ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ>

АСХФ234812-19Е

* * *

— Всем постам занять места по посадочному расписанию! Всем постам занять места по посадочному расписанию! Пристегнуться для выполнения маневра в гиперпространстве…

Холодный и облачный Хефдон, третья планета умирающей звезды Гиммас, заполнила передние гиперэкраны Имперского эсминца «Жак Шнейдер» на восьмой день после отлета с Авалона. Корабль заглушил межзвездные генераторы и грохотал вниз к планете на одних гравитационных. На тесном мостике эсминца капитан Вилф Брим подался вперед в кресле между двумя рулевыми, прислушиваясь к топоту ног, глухому стуку герметических дверей и люков — это звездолетчики бежали на места по расписанию — и общей какофонии, сопровождающей возврат корабля из глубокого космоса. Для рулевого нет хуже лететь пассажиром, но хотя бы на этот раз не надо было тупо пялиться в переборку, пока корабль пробивает густую облачность.

Палуба слегка вздрогнула — Зину Корбейл в левом кресле поднял напряжение на приборах, готовясь нырнуть в клубящийся шторм, встречавший любой корабль при подходе к лежащей внизу базе Имперского Флота. Брим про себя хмыкнул. Корбейл — лейтенант-коммандер с родорианским акцентом таким густым, что хоть лопатой греби, имел и звание, и стаж куда выше, чем надо для командования простым эсминцем. Но катастрофическое сокращение кораблей Флота привело к тому, что немногие оставшиеся в строю корабли взяли под командование старшие офицеры. Сдерживать противника и одновременно отстраивать тяжело запущенный флот (и набирать экипажи кораблей, кстати) — это была только одна из мириадов проблем, вставших перед Великой Галактической Империей Императора Онрада V после недавнего объявления им войны. И не все эти проблемы исходили от его вечного противника — Лиги Темных Звезд.

— Гиммас-девятнадцать. Имперский борт Вэ девять восемь один на двадцать четыре от вас, — передала Сада Таканада диспетчеру девятнадцатого сектора.

Намного моложе Корбейла, миниатюрная Таканада выглядела как свежая выпускница Академии — хотя она была наверняка ближе к сорока семи годам Брима, чем к возрасту кадета.

— Понял вас. Имперский борт Вэ девять восемь один, — ответил диспетчер. — Продолжайте снижение и держите один ноль тысяча. Альтиметр девять два девять пять.

Брим слушал указания с неподдельным интересом. Подход к Хефдону у Гиммаса — это была рутинно трудная задача даже для такого космического волка, как Корбейл. Бури осложняли для рулевого самые простые задачи — например, просто сохранять курс. Когда позволяло движение, диспетчеры внимательно следили за приземляющимися судами, особенно небольшими. А учитывая, что станцию возродили очень недавно, движение все еще было несильным. И уж конечно, не тот бедлам, что был во время последней войны лет одиннадцать назад. При мысли об этом Брим качнул головой: чего бы не отдало сейчас Адмиралтейство, чтобы этот бедлам вернулся!

— Вэ девять восемь один, следуйте курсом два пять ноль два пять на посадочную полосу Синего-10 ноль один ноль радиальную.

Корбейл надел шлем.

— Я Вэ девять восемь один, выхожу на курс два пять ноль, — ответил он.

Пару тиков спустя погас огненный след входа в атмосферу, и кораблик тряхнуло в первом из знаменитых вихрей Гиммаса. Вскоре он уже продирался сквозь первый рваный слой облаков. Еще не меньше четырех слоев грязно-серых тяжелых туч выглянули снизу, и сама перспектива исчезла в полумраке зимнего дня планеты. Корабль входил в сплошную облачность, а Корбейл с Таканадой стали произносить обедню последней проверки.

— Сигналы?

— Проверены.

— Альтиметры?

— Выверены.

— Посадочные огни…

— Имперский борт Вэ девять восемь один, проверка связи, — прервала рация.

— Слышу вас отлично, — ответила Таканада. — Посадочные огни включены.

Корбейл был все сильнее занят приборами рубки. «Жака Шнейдера» швыряло, как лист под мельничным колесом, дождь с градом колотили в передние гиперэкраны и тут же обращались в пар на все еще раскаленных от входа в атмосферу кристаллах.

Брим включил держатели кресла и затянул плечевые ремни. В этом самом супе ему приходилось вариться уже тысячу раз.

— Сада, начинай проверку перед подходом!

— Десять градусов угол атаки…

— Есть десять градусов.

— Гравитормоза…

— Имперский борт Вэ девять восемь один! — снова вмешался диспетчер. — Снижайте скорость до один восемь ноль и спускайтесь до высоты пять тысяч иралов.

— Я Вэ девять восемь один, сбрасываю скорость до один восемь ноль и спускаюсь до высоты пять тысяч иралов. Зину, гравитормоза.

— Проверены.

Перекличка шла своим чередом почти до высоты две тысячи иралов, когда малыш «Жак Шнейдер» вынырнул из сплошной облачности в нарастающий ураган и летящий почти горизонтально снег — древний Гиммас поддерживал свою репутацию насчет погоды. Внизу, под полуденными сумерками, перекатывались покрытые ледяной шугой валы, один за другим яростно взметаясь возле узких дамб с пунктирами ламп Карлсона. Почти на грани видимости еле полз длинный товарный поезд, отбрасывая огромные искры. Все относительно — Брим знал, что эта гусеница каждый метацикл проделывает не меньше пятисот кленетов.

— Вэ девять восемь один, вы в шести кленетах от бакена, — объявил центр управления. — Сворачивайте влево девять семь один и выходите на приводной маяк на семнадцать ноль ноль. Вам разрешен подход по приборам один семь левая.