Мы не одни во Вселенной? Может быть.

Обернитесь, мы даже не одни в этом мире.

…Джесс вскочила. Слабый свет ночника. Смятая постель. В общем, всё как обычно, на дворе ночь, и ей снова приснился очередной кошмар. Сколько себя помнила – она всю жизнь спала при свете, и мать, да и сама Джесс уже с этим смирились. Просто она панически не переносила темноту. В темноте ночные кошмары приобретали реальную форму, оживали, в темноте она, проснувшись, задыхалась...

Сегодня приснилось то же самое – ночь, лес, хищный рык, погоня, кто-то очень сильный и вселяющий ужас, кто-то кто вот-вот схватит её.

***

– Джесс, ты просто поверь мне, так нужно. Так будет лучше и для тебя и для меня. Это старинный друг твоего отца, когда-то он пообещал ему заботиться о нас и помогать.

– Нет, просто нет слов! Канада? Я ничего не понимаю, мам! Какой друг? Почему я раньше ничего о нём не слышала и помощи, собственно, никакой не помню?! Какого чёрта я должна уезжать?! – девушка почти визжала от возмущения, а мать, как ни странно сохраняла неслыханную уравновешенность.

– Джессика, моя нынешняя работа связана с частыми переездами и я не имею права срывать тебя с места каждый месяц, заставляя скитаться за собой из одного города в другой. Тебе нужно постоянство, тебе нужно строить свою жизнь, заводить друзей…

– Не вижу логики! – Джессика резко перебила мать. – Не нужно за меня всё решать мне не пять лет и даже не пятнадцать, и у меня есть дом, постоянное место учёбы и даже друзья! За что ты так со мной? Почему, скажи, почему я должна здесь всё это бросить и ехать на край света в какой-то Форт Гросс?

– Не кричи на меня, сколько раз можно повторять!? Пока я решаю, где ты будешь жить, и мне виднее, где тебе будет лучше. Здесь, без меня тебе не на кого будет положиться, а там всё-таки будут рядом близкие люди, – слегка повысив тон, не сдавалась женщина, бесстрастно взглянув на дочь.

– Мне почему то всё больше кажется, что происходящее навеяно каким-то диким маразмом, но тебе вроде как по возрасту ещё рановато, мам!? – Джессика не могла выразить своего отчаянного непонимания ни мимикой, ни жестами. – Ты говоришь близкие люди?! Да наши соседи мне ближе, чем этот друг отца, которого я отродясь не видала! Что за идиотский каприз выпереть меня из дома?

– Это ты прекрати истерику, Джесс! Я бы ни за что с тобой не рассталась, если бы не эта необходимость. Донаваны замечательные люди, и хотя твоего отца уже давно нет в живых, Майкл часто звонит мне и интересуется, предлагает свою помощь. Которой я, наконец, решила воспользоваться. Всё. Не обсуждается, ты едешь!

– Ах, так? И сколько же, позволь узнать, продлиться моё изгнание? – упавшим от обиды голосом, выдавила Джессика, всем своим видом выказывая своё несогласие и злость на мать.

– Возможно год, … но я буду звонить.

– Ну да, … ну да. Я просто в шоке! Такое впечатление, что это происходит не со мной. Вот так, с бухты-барахты, взять и взорвать мой мир, – потрясенно прошептала девушка, наспех засовывая вещи в сумку. Обида просто распирала её, наполняя горечью, не позволяя взглянуть в глаза самому близкому, самому родному человеку. Её мать сегодня как будто нарочно держалась отстраненно, словно не могла дождаться, когда за её единственной дочерью захлопнется дверь. И Джесс восприняла это – как и ожидалось. В этот момент девушке казалось, что её сбросили, как ненужный балласт. Она была очень зла на мать. Настолько зла, что даже не простившись, схватив небольшую сумку, она отправилась прямо в аэропорт.

– Прощай, доченька. … И прости, – прошептала мать, уронив голову на руки.

Но уже во время перелёта, когда разбушевавшиеся эмоции улеглись, Джесс пересмотрела своё отношение и смягчилась. Она увидела ситуацию в несколько ином ракурсе, а ступив на землю другой страны поняла, что уже тоскует. Скучает по дому, по солнцу, и за своей взбалмошной матерью, которую любила не взирая ни на что. Но в то же время Джессика понимала, что в принятии данного решения они обе уже зашли слишком далеко, и в ближайшее время изменить вряд ли что-то удастся. Поэтому тяжко вздохнув, она собралась, выпрямила спину и легкой походкой двинулась в сторону встречающих, высматривая табличку со своим именем. Она заметила её в руках одного сосредоточенного милого на вид парня в спортивной куртке.

– Именем данным мне, освобождаю тебя от этой унылой роли, – Джесс приветливо улыбнулась, протягивая ему руку, – Джессика Тиам, но лучше Джесс.

– Стив Донаван, – парень смущенно улыбнулся, опуская табличку, ответив твёрдым рукопожатием. Он с явным интересом рассматривал девушку, отчего смутился ещё больше. – Где же твои вещи? Нам ещё до дома часа три добираться, давай поторопимся, лучше успеть до темноты.

– Всё со мной, – Джесс похлопала по небольшой сумке на плече. – Остальные вещи вышлют позже. Ужасно спешила увидеть семейство Донаванов! – улыбнувшись с иронией, она первая направилась к выходу.

– Ладно Стив, у тебя есть три часа рассказать мне о себе, – непринужденно заявила Джесс, усаживаясь в машину.

– Тогда боюсь, что два с половиной мне придется молчать, – уже более сдержанно, без улыбки ответил Стив. – Я простой парень, без всяких там выдающихся особенностей. Машина и то отцовская. Давай начнем с тебя. Я смотрю, ты девушка с чувством юмора, общительная. Значит, есть о чём рассказать.

– А ещё я чертовски смелая, если учесть, как сильно я не люблю самолёты, холод и неизвестность, – снова с иронией вырвалось у Джесс. – И что же мне тебе такого рассказать? Родилась я крепким здоровым ребёнком и до пяти лет была само очарование, с пяти лет мать воспитывала меня или я её, а потом мы просто пытались ужиться вместе. Ну, а если серьёзно, буквально несколько дней назад, я гуляла по пляжу и даже представить себе не могла, что окажусь в Канаде. Опля! И моя мать решила перевернуть свою и мою жизнь с ног на голову, но меня при этом ещё отправили к какому-то другу отца, о котором я ни сном ни духом. И теперь я будто вышла на новый уровень в какой-то сетевой игре. Или тебя больше интересуют более личные подробности моей жизни? – Джесс улыбнулась, её веселило его смущение. Она всегда уверенно держалась с парнями, от которых, кстати говоря, у себя в Майами не знала отбоя. Поэтому она научилась безжалостно их от себя отшивать ни капли об этом ни сожалея, потому что фильтровала их слова и поступки через свою особую призму восприятия.

Усмехнувшись, Стив то ли отрицательно, то ли растерянно покачал головой:

– Мой старик рассказывал мне, что твой отец как-то спас ему жизнь, во время военной операции на ближнем востоке. Он частенько впадает в воспоминания о тех временах, сравнивая трудности сегодняшнего с прошлым героизмом. И нас тоже, между прочим, совсем недавно поставили перед фактом твоего приезда.

– Нас это кого?