* * *

Раз в сто лет трех восемнадцатилетних девушек выбирают невестами бессмертного правителя Полуночных земель. Целый год они живут в его замке, затем одна из них становится женой, а остальные… об их судьбе никому ничего не известно. Мне предстоит раскрыть эту тайну. Добровольно предложив заменить на отборе сестру, я была уверена, что не привлеку внимания Черного ворона, — но ошиблась…

— Держись, Лан! — Лилла отталкивается с такой силой, что ее конец доски взлетает ввысь, а я едва успеваю подставить ноги, чтобы не удариться о землю.

Теперь уже я наверху. Изо всех сил цепляюсь за холодную металлическую скобу, боясь соскользнуть с качелей. Все внутри замирает. Подол платья задирается, выставляя напоказ полосатые чулки. Лилла звонко смеется, распущенные рыжие волосы развеваются.

— Осторожнее, девочки! — кричит мама.

Они с отцом стоят на крыльце, обнявшись, улыбаются, смотрят на нас. На нас — или на Лиллу? В такие моменты я как никогда остро чувствую себя лишней, ненужной. Они ждали одну дочь, а родились две. Живая, веселая, очаровательная Лилла — и хмурая, нелюдимая Илана, которая к тому же без конца болеет, и с ней столько хлопот.

— Хватит, Лил! — прошу я. — Меня уже тошнит.

— Фу, какая ты! — надувает губы Лилла. — Только начали качаться. Еще немного!

Вверх-вниз, вверх-вниз. Кружится голова, в животе все сжимается, завтрак настоятельно просится наружу. Страшно не удержаться, упасть, но еще страшнее — что вырвет при всех. Такой позор…

— Пожалуйста, Лил! — уже не прошу, умоляю я.

Сердито нахмурившись, она сгибает колени — ее край плавно опускается на землю, а я зависаю в воздухе. Если она сейчас резко встанет, я полечу вниз и ударюсь. Лилла поджимает губы, смотрит на меня, потом приподнимается — так, чтобы мы смогли слезть с доски одновременно.

Пошатываясь, иду вглубь сада, где под кустом цветущей эрты стоит моя любимая скамейка. Частенько я сижу на ней с рукоделием, слушая пение птиц. Мне еще дурно, но легкий ветерок и свежий, прохладный запах цветов постепенно приводят в чувство. Однако побыть в одиночестве не удается: Лилла, соскучившись, бежит ко мне.

— Подвинься, Лан! — она бесцеремонно устраивается рядом, отпихнув меня к краю.

Лилла командует всегда. Решает, что мы будем делать, во что играть, никогда не спрашивая, хочу ли этого я. За столом первой выбирает кусок на блюде. Игрушки, лакомства — лучшие всегда достаются ей. Я безропотно уступаю. Она всеобщая любимица. Она — старшая.

Когда Лилла говорит, что восемь лет ей исполнится в этом году, а ее сестре в следующем, все думают, что мы погодки. Но это не так. Она родилась за полчаса до полуночи. Я — всего через час. Но уже в другой день. В следующем месяце. В новом году. И позволяю ей вести себя, как будто она в самом деле старше на год.

— Хочешь знать, что рассказала Даммара? — таинственно шепчет Лилла, обняв меня за плечи.

Даммарой зовут нашу няню-кормилицу. Хоть отец лекарь и принадлежит к среднему сословию, кормить детей грудью его жене возбранялось так же, как и знатным женщинам. Даммара, высокая полная крестьянка из ближайшей деревни, как все остальные, обожает мою сестру — ласковую и улыбчивую. Помогая мне умываться и одеваться, расчесывая волосы, няня чаще молчит. Зато с Лиллой болтает, будто они лучшие подруги.

- Видишь замок? — Лилла показывает пальцем туда, где над городом нависает темная громада. — Там живет Черный ворон.

— Подумаешь, — я насмешливо дергаю плечом. — Какая же это тайна? Это все знают. Он хозяин и правитель всех Полуночных земель.

— Он бессмертный, — шепот Лиллы становится зловещим. — Никто никогда не видел его лица. И не знает его настоящего имени. Никому не известно, откуда он появился. Но он может превращаться в птицу и летать.

— Ну… да, наверно, — соглашаюсь я. — Он же Черный ворон. Почему бы ему не летать?

— А еще Даммара сказала, что раз в сто лет он выбирает себе жену. Вернее, трех.

— Трех жен?! Разве такое бывает? Чтобы три жены сразу?

— Нет, он выбирает трех невест. И они целый год живут у него в замке. Потом он женится на одной из них. И она никогда больше не выходит оттуда.

— А остальные?

— Никто не знает, — Лилла закатывает глаза и качает головой. — Их тоже никто не видит. Никогда.

— А что, если он их убивает? — меня зябко передергивает от ужаса.

— Может быть. А может, держит взаперти в башне и пьет их кровь, — она неожиданно хватает меня за руку, и я вскрикиваю. — Понемногу. И поэтому он бессмертный.

— Как страшно! Подожди, Лил, — выдернув руку, я обхватываю себя вокруг, пытаясь унять озноб. — Ты сказала, он выбирает жену раз в сто лет. Но ведь обычные люди столько не живут. Что же он делает, когда жена умирает? Почему ждет так долго, чтобы жениться снова?

— Ну… не знаю, — задумывается Лилла. — Может быть, он по ним скучает? По женам? Когда умерла наша тетя Алея, дядя Герт женился снова, но не сразу, а только через три года. Подожди, это еще не все. Даммара сказала, что новых невест Ворон будет выбирать через десять лет. Представляешь, Лан? Ведь мы тогда уже вырастем. А что, если вдруг ему понравлюсь я? Или ты?

— Ой, нет! — все тело мгновенно охватывает крупная дрожь. — Представь: всю жизнь провести в этом страшном замке, никогда больше не увидеть родных. И знать, что ты умрешь, а твой муж будет жить дальше. И женится снова. И снова. И снова.

— Разве это самое страшное, Лан?! — Лилла всплескивает руками. — Ему ведь уже больше тысячи лет, этому Ворону. А вдруг он безобразный старик? И придется, — тут она снова переходит на шепот, — ложиться с ним в постель. Представляешь? Он будет делать с тобой все, что захочет.

— Постой… — мне внезапно становится интересна эта сторона дела. Не так давно Даммара рассказала Лилле, что дети появляются, когда муж и жена спят в одной постели и соединяют кое-какие части тела. От сестры, разумеется, об этом узнала и я. — А как же дети? Ведь если б у Ворона были дети, всем было бы известно. Значит, он не спит со своими женами? Тогда зачем они ему нужны?

— Может, ему просто скучно одному? — Лилла с недоумением выпячивает губу. — Хочется с кем-то поговорить? И все равно не хотела б я стать его женой. А еще больше — одной из двух других невест.

В этот момент рядом проносится что-то темное.

— Смотри! — испуганно шепчет Лилла и толкает меня в бок.

На ограде сидит черный ворон, уставившись на нас в упор пристальным взглядом круглых немигающих глаз. Страшные когти цепляются за перекладину, перья на крыльях отливают синевой.

— А вдруг это он? — мои губы едва шевелятся, словно замерзли.

Хрипло каркнув, ворон взмывает в небо, и вскоре черная точка исчезает вдали.