Этот роман

посвящается вам, кто бы вы ни были,

посвящается с глубокой благодарностью,

ибо без вас писатель во мне

не мог бы существовать…

«Гайдзин» означает «иностранец», «чужак». Действие романа разворачивается в Японии в 1862 году. Это не историческое, а прежде всего литературное повествование. Многие из описанных в нем событий представлены так, как о том свидетельствуют историки и исторические исследования, которые сами по себе не всегда обязательно излагают то, что происходило в действительности. В нем также не фигурируют какие-либо реальные лица или компании, которые существовали на самом деле или по чьим-то предположениям. Короли, королевы и императоры названы своими настоящими именами, как и несколько генералов и других высокопоставленных особ. За исключением этого я играл с историей — с её где, как, кто, когда и почему, — воссоздавая свою собственную реальность и, возможно, показывая истинную картину того, что происходило на самом деле.

ИОКОГАМА

14 сентября 1862

Обезумев от ужаса, всадница во весь опор скакала назад к берегу моря, который лежал в полумиле впереди; страх заставил её забыть об опасности: тропинки меж зеленеющими или покрытыми водой рисовыми полями были слишком узки и покаты для лошади, мчавшейся галопом. Солнце клонилось к закату. Девушка сидела на лошади боком, и хотя она слыла опытной наездницей, сегодня ей с трудом удавалось удержаться в дамском седле. Шляпка слетела с головы, зеленая амазонка — последнее творение парижской моды — была вся изорвана и забрызгана кровью; светлые рыжеватые волосы развевались на ветру.

Девушка стегнула лошадь, потом ещё раз и ещё. Впереди уже показались крошечные лачуги рыбацкой деревушки Иокогамы, лепившиеся друг на друга у высокой ограды и каналов, окружавших со всех сторон Поселение, где жили иностранцы, за оградой всадница увидела шпили двух маленьких церквей и с благодарностью представила себе британские, французские, американские и русские торговые суда и десяток боевых кораблей, парусных и паровых, которые стояли в заливе по ту сторону Поселения.

Быстрее. По узким деревянным мостикам, через каналы и отводные канавы для воды, крест-накрест пересекавшие рисовые поля. Её конь был в мыле, на боку зияла глубокая рана, и он быстро терял силы. Вот он пугливо дернулся в сторону. Всадница едва не упала, но сумела удержать равновесие и в следующий миг свернула на широкую тропинку, которая пересекала деревню и вела к мосту через канал, опоясывавший Поселение; за мостом высились главные ворота, располагался пост самурайской стражи и японская таможня. Часовые — вооруженные двумя мечами самураи — заметили её и двинулись наперерез, преграждая дорогу, но она вихрем промчалась мимо и оказалась на широкой главной улице Поселения, тянувшейся вдоль самого берега. Один из самураев бросился бегом, чтобы предупредить своего офицера. Девушка натянула поводья, тяжело дыша.

— Au secours… a l'aide, помогите!

Улица была почти пустынна, большинство жителей Поселения отдыхали после обеда, зевали над счетами в своих конторах или развлекались в увеселительных заведениях за оградой.

— Помогите! — выкрикивала она снова и снова, и те немногие, кто оказался в этот час на променаде, большей частью британские торговцы и свободные от службы солдаты и моряки, да ещё несколько слуг-китайцев удивленно подняли на неё глаза.

— Господь Вседержитель, погляди-ка туда! Это же та девчонка, из Франции которая…

— Что с ней такое? Бог мой, ты посмотри на её одежду…

— Во-во, она самая, такую не скоро забудешь. Ангельские Грудки её прозвали, приехала пару недель назад…

— Верно, её зовут Анжелика… Анжелика Бичо или Ричо, какое-то такое имя, чёрт их там разберет, этих лягушатников…

— Господи, да она вся в крови!

Люди начали стекаться к ней, кроме китайцев, которые тут же исчезли, умудренные тысячелетним опытом встреч с неожиданными опасностями. В окнах домов замелькали встревоженные лица.

— Чарли, ну-ка давай за сэром Уильямом, быстро! Боже Всемогущий, посмотрите на её лошадь, бедолага сейчас истечет кровью, позовите ветеринара, — выкрикнул дородный торговец. — А вы, солдат, быстро вызовите генерала и Главного Лягушатника, он её опекун… о, ради бога, да посланника же, французского посланника. Торопитесь! — Он нетерпеливо ткнул пальцем в одноэтажное здание, над которым развевался французский флаг, и проревел: — Бегом марш!

Солдат со всех ног бросился в указанном направлении, а сам торговец тяжелой трусцой заспешил к девушке. Как и все торговцы, он носил цилиндр, суконный сюртук, тесные, в обтяжку, штаны, туфли, и обильно потел на открытом солнце.

— Ради бога, что случилось, мисс Анжелика? — произнес он, хватаясь за поводья её лошади и с ужасом глядя на забрызганные грязью и кровью лицо, одежду, волосы. — Вы ранены?

— Moi, non… нет, кажется, нет, но на нас напали… японцы напали на нас. — От страха её все ещё била крупная дрожь, грудь часто вздымалась после бешеной скачки. Пытаясь отдышаться и взять себя в руки, она откинула волосы с лица, потом настойчиво показала рукой вглубь острова, на запад, где на горизонте проступали очертания горы Фудзи. — Там… быстро… им нужна… им нужна помощь!

Те, кто стоял рядом, пришли в ужас и начали шумно передавать услышанное остальным и забрасывать её вопросами: Кто? На кого напали? Это французы или британцы? Напали? Где? Снова эти ублюдки с двумя мечами? Где, чёрт побери, это произошло…

Все больше и больше мужчин выбегало на улицу, надевая на ходу фраки, сюртуки и шляпы, у многих в руках уже были пистолеты и мушкеты, а у некоторых — американские ружья последнего образца, заряжавшиеся с казенной части. Один из таких, широкоплечий бородатый шотландец, сбежал со ступеней внушительного двухэтажного здания. Над парадным крыльцом висела надпись «Струан и Компания». Он решительно протолкался к девушке через ревущую толпу.

— Тихо, ради бога! — крикнул он и продолжил в разом наступившей тишине: — Быстро, расскажите нам, что случилось. Где молодой мистер Струан?

— О, Джейми, je… я, я… — Девушка отчаянным усилием воли попыталась взять себя в руки; она выглядела совершенно потрясенной. — О mon Dieu! Боже мой…

Он протянул руку и мягко похлопал её по плечу, успокаивая, как ребенка. Она была всеобщей любимицей, и он обожал её, как и все остальные.