Июнь 1814 года

— Что-то вы не похожи на человека, которого придется скоро хоронить, тетушка Рейчел, — строго сказала Эванджелина Манроу, складывая руки на коленях. — Скорее вы будете танцевать с блистательным лордом Гири на ближайшем рауте.

— Ах, дитя мое! — сказала тетушка и театрально закашлялась. — Я слабею день ото дня. Я рада, что ты приехала повидаться со мной напоследок.

— Я приехала к вам с обычным визитом. — Эванджелина на мгновение нахмурилась, но тут же ее лицо разгладилось. Оно стало бы морщинистым, не проявляй она о нем должной заботы. — Это отнюдь не означает, что меня тяготит ваше общество.

— Ах, Джилли, Джилли, милая моя девочка! Ты не передашь мне один из шоколадных бисквитов? Я полагаю, что могу себе позволить откусить от одного из них.

Воспользовавшись серебряными щипцами, Эванджелина выбрала бисквит, отдав предпочтение самому пышному. Тем временем, снова покашляв, тетушка Рейчел спросила:

— Мама собирается принимать участие в очередном соревновании садовников?

— Она ничего не говорила. Зачем ей участвовать, если она побеждала три раза подряд?

— Четыре. Мама обидится, если ты забудешь одну из ее побед.

— В таком случае если она спросит о нашей последней беседе, пожалуйста, скажите ей, что я помню обо всех ее четырех победах.

Эванджелина была не склонна обсуждать призы и награды соревнующихся садоводов. Ее терзало любопытство. Тетя пригласила ее в Танди-Хаус на окраине Лондона и вот уже битый час говорила обо всем и в то же время ни о чем конкретно. Что бы ни послужило истинной причиной приглашения посетить ее почти на заре и к тому же за две недели до обычного визита, тетушка Рейчел, по всей видимости, скажет об этом позднее. Эванджелина не собиралась демонстрировать свое нетерпение.

Тетя покосилась на племянницу и пошевелилась среди груды пушистых подушек, которые могли того, и гляди поглотить ее целиком вместе со всей кроватью.

— Похоже, тебе присуще терпение Джоуба.

— Я знаю, что вы любите преподносить сюрпризы.

— Да, хотя я не думаю, что полностью осознала опасность затеянного мною предприятия.

— Опасность? — переспросила Эванджелина. — Уж не собрались ли вы снова в Индию?

— Упаси Бог! Сейчас мне не перенести подобного путешествия. Нет-нет, речь о другом. Я много размышляла в последнее время. Мне предстояло сделать выбор между тобой и твоими кузинами. — Видимо, вспомнив, что она на смертном одре, тетушка снова закашлялась. — Ты можешь поинтересоваться, почему я выбрала тебя.

— Не зная, для чего вы меня выбрали, я не могу высказать никаких суждений.

— Ага, — сдавленно засмеялась тетя Рейчел. — Вот именно!

Эванджелина удивленно посмотрела на нее:

— Прошу прощения?

— Твоя удивительная практичность при полном отсутствии воображения защитит тебя в любых непредвиденных обстоятельствах.

Эванджелина подумала, что имеет полное право обижаться. Она ценила в себе восприимчивость и чуткость, поэтому заявление тетушки трудно было считать комплиментом.

— Я верю в то, что мне подсказывают мои глаза, опыт и логика, — сдержанно сказала она.

— Да, я знаю. И в нынешних обстоятельствах твоя логика может оказаться самым ценным инструментом.

Учитывая возможный размах разыгрываемого тетушкой спектакля, Эванджелина подумала, что должна радоваться тому, что ее выделяют из огромной массы людей. К тому же слово «ценный» всегда звучит обнадеживающе.

— Должна признаться, во мне просыпается любопытство.

Тетушка Рейчел похлопала ладонью по смятым простыням.

— Ладно, ты сама напросилась. — Она сунула руку под подушку и извлекла украшенную орнаментом деревянную шкатулку размером с чайную чашку. — Вот, моя дорогая, это для тебя. — Она передала шкатулку Эванджелине.

Недоуменно переводя взгляд со шкатулки на тетю, Эванджелина взяла предмет в руки.

— Надеюсь, здесь не ногти носорога, как в прошлый раз?

— То был подарок на Рождество, а это — наследуемое имущество. Оно хранится в семье в течение длительного времени. Следующего владельца всегда выбирали очень тщательно. Открывай.

Эванджелина предпочла бы поначалу полюбоваться на красивую коробочку красного дерева, но не хотела раздражать тетушку и, отодвинув маленькую латунную защелку, приподняла крышку.

Вспышка осветила окна спальни, задрожавшие от раскатов грома.

— Милосердный Боже! Страсти, какие! — Рейчел Танди схватилась за грудь.

— После полуночи гроза не на шутку разбушевалась, — рассеянно проговорила Эванджелина, — потому-то я и опоздала к вам.

Она едва обратила внимание на то, что сказала в ответ тетушка Рейчел. Ее внимание приковало содержимое шкатулки. Тонкой работы золотая цепочка, отделанная прекрасно ограненными драгоценными камнями, словно гибкая хищная змея, обвивала то, что находилось внутри. А там находилась не менее изящная золотая оправа, удерживавшая большой голубоватый камень, сверкавший, словно звезда, в окружении тринадцати камешков поменьше.

— Это не страз? — спросила Эванджелина, и без того понимая, что таким блеском может обладать только настоящий бриллиант.

— Чистый бриллиант. Но сейчас, когда ты не можешь отвести от него глаз, я должна сказать тебе, что с ним связано кое-что еще.

Эванджелина осторожно вынула бриллиант из шкатулки, внутренность которой была обита бархатом.

— Что, еще и серьги? — с надеждой спросила она.

— Нет, не серьги. Проклятие.

— М-м-м… — Эванджелина приподняла ожерелье, едва дыша, давая ему возможность переливаться в свете свечей. — Это фамильная драгоценность? Центральная часть украшения, должно быть, весит не менее ста карат!

— Сто шестьдесят девять карат. Когда украшение перешло ко мне, легенда гласила, что бриллиант пришел из…

— Сто шестьдесят девять карат? Почему же я никогда не слышала о нем? Ведь это должно быть гордостью и радостью всей семьи!

— …из глубин Африки. Корабль разбился у мыса Доброй Надежды, и спаслись только два матроса. Тот, кто нашел бриллиант, заболел…

— У него есть название? — перебила ее Эванджелина. — Бриллиант, имеющий собственное имя, всегда более ценен.

— Я подхожу к этому. Он заболел тропической лихорадкой. На смертном одре он передал украшение своему компаньону, чтобы хоть один из них смог им воспользоваться. В тот же вечер лихорадка спала, и он стал поправляться. Встав снова на ноги, он попросил вернуть ему бриллиант, но его компаньон отказался. Мужчины ругались и дрались в течение нескольких дней, их дружбе пришел конец, а затем компаньона унесла разбушевавшаяся река. Вспомнив об их дружбе, первый мужчина побежал рядом с ним, пытаясь вытащить его на берег. Предчувствуя гибель, компаньон бросил бриллиант другу. В тот же миг от дерева отломилась ветка и упала в реку. Компаньон ухватился за нее и спасся. С того времени, постепенно осознав пагубную силу украшения, они пользовались им попеременно, пока не добрались до цивилизации и моряк, который первым нашел бриллиант, не укрыл его в надежном месте. Тот моряк — это твой прапрапрадедушка. За долгие годы твои предки огранили его и сделали для него оправу. И теперь он переходит к тебе.