— Мамочка не может выйти из ванной, а мне нужно в школу...

Что за наваждение! Рэйф Сантини протер глаза и взглянул на часы — семь утра! Приснилось, небось, подумал Рэйф, поскреб щетину на подбородке, потянулся и снова посмотрел на дверь: мальчик по-прежнему стоял на том же месте. Рэйфу, слава Богу, приходилось иметь дело с детьми, но этот ребенок без всякого приглашения вторгся в его владения, и хотя столь неожиданный ранний визит явно не сулил ничего хорошего, ситуация показалась любопытной.

— Пойдемте, мистер. Помогите, пожалуйста. — В глазах мальчика заблестели слезы, и Рэйф испугался, что ребенок того и гляди разрыдается. О, черт, не бросать же ребенка в беде!

— Хорошо, хорошо! Подожди минутку.

Рэйф надел стоптанные сандалии, которые держал в прихожей для вечерних прогулок с собакой, и остановился в нерешительности, почесывая голую грудь и раздумывая, не сбегать ли за рубашкой. Нет, все-таки не стоит: мальчишка, что жил в доме напротив — Рэйф не раз видел его на крыльце, когда отправлялся на ежедневную утреннюю пробежку, — не выдержит и минутной задержки.

Дворик перед домом был чисто выметен и пуст. Никаких игрушек, велосипедов или надувных бассейнов. Фактически никаких свидетельств пребывания здесь ребенка. У ворот стоял потрепанный «вольво».

Мальчик схватил Рэйфа за руку и потащил в дом. Дверь бесшумно распахнулась, и свежий цветочный аромат поманил вглубь.

Внешне дом был точной копией дома Рэйфа, но их внутренняя планировка сильно отличалась. Паркет ярко блестел под домоткаными половиками. Лестничные перила были оттерты добела.

— Энди! Где ты? — раздался встревоженный голос со второго этажа. — Ну-ка, живо сюда!

Рэйф улыбнулся. Измученный женский голос напомнил ему мать. Она точно так же сердилась, стоило ему набедокурить. Глядя на Рэйфа, мальчик улыбнулся.

— Энди! — Сейчас в голосе ясно звучал гнев. Радость пропала с лица мальчика, словно грозовая туча заслонила солнце.

— Лучше поторопиться. — Мальчик зашагал по ступеням. Рэйф поспешил за ним. Они остановились перед дверью ванной.

— Не волнуйся, мамочка! Я привел помощь.

— Кого еще? Единственный человек, с которым тебе позволено разговаривать, находится сейчас в отпуске.

— Ну, мама... Я привел дядю из дома через дорогу. У которого, ты говорила, такая красивая попка.

— Энди, — запротестовал голос.

Рэйф проигнорировал комментарий, решив, что лучше помочь женщине побыстрее выбраться из ванной, пока бедняжка не взорвалась от ярости. Он усмехнулся, подумав, что просыпался и в худшие дни. Возможно, этот день будет не таким плохим.

Рэйф обследовал дверь. Вся проблема оказалась в нескольких пластмассовых солдатиках, заклинивших ее.

— Разыгрывал сражение?

Мальчик улыбнулся, показав ряд прекрасных белых зубов.

— Ага, при Геттисберге. Мы проходим в школе Гражданскую войну.

— Энди, нужно говорить «да», а не «ага». И оставь, пожалуйста, истории про войну до лучших времен, — снова зазвучал голос из-за двери. — Война тут ни при чем — замок заело.

— Прости, мамочка.

— Все в порядке, Энди. Думаю, заколка поможет.

Женщина явно успокоилась, встревоженный оттенок в голосе пропал. Славный голос! Он звучал словно из его мечты. Старой мечты, которой он не позволял возвращаться многие годы. Сладкий голос напомнил ему воскресное утро в церкви и ленивые дни в постели. Образы семьи и домашнего очага замелькали перед его глазами, прежде чем он успел прогнать их.

— У меня нет заколок, — проговорил Рэйф, — но я что-нибудь придумаю. У вас есть отвертка?

— Внизу, на кухне. Что вы собираетесь делать?

В ее голосе снова слышалась тревога. Кроме того, Рэйф заметил и признаки раздражения. Интересно, сколько времени она в ловушке? Вероятно, ее тревожит, что в доме наедине с сыном оказался незнакомец. Но он не насильник и не маньяк-убийца; он пытается спасти ее.

— Энди, принеси отвертку.

И мальчик побежал выполнять просьбу.

Рэйф наклонился, чтобы обследовать дверную ручку и замок. Он всегда ловко ремонтировал самые разные устройства. Эту старомодную ручку разобрать легко, но нет уверенности, что внутренние части работают.

— Извините, сэр, вы все еще здесь? — Голос хозяйки дома сейчас был строгим и спокойным, почти холодно-официальным. Куда пропал мягкий и сладкий тон?

— Совершенно верно, мэм, — проговорил он растягивая слова, как всегда, когда был раздражен.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она не менее раздраженно.

— Разобрать ручку. Если не поможет, придется снимать дверь с петель. — Интересно, как выглядит его соседка?

— Не хотелось бы снимать дверь.

Этот холодный тон начинал действовать ему на нервы.

— Черт возьми, мне бы тоже не хотелось. Но если вы не собираетесь просидеть там весь день, возможно, придется.

— Была бы благодарна, если бы вы не сквернословили. Энди в очень впечатлительном возрасте.

Вместо ответа он проскрежетал зубами. Сейчас ему хотелось только вытащить ее из ванной и убраться отсюда. Он усмехнулся. Наверное, ей неловко, что он узнал ее мнение о своей фигуре.

— Сидите тихо, мэм.

Как ни странно, она замолчала на несколько минут. Он слышал только ее шаги взад-вперед по маленькой ванной. Наверняка увидит его — и тотчас постарается создать дистанцию, не меньшую, чем океан между континентами. Он совсем не тот мужчина, какого женщины хотят видеть рядом со своими малолетними сыновьями. И это его вполне устраивает. Во всяком случае, ему не особенно хочется быть среди детей.

— Кто вы? — спросила она. Сейчас голос был спокоен.

— Разве вы не знаете?

Повисло молчание.

— Мы никогда не встречались.

— Рэйф Сантини. — Ваш новый сосед через дорогу.

Он достал из кармана швейцарский армейский нож и поковырял в замочной скважине. Посмотреть бы весь замочный механизм.

— Сколько времени вы взаперти?

— Около часа. Я принимала ванну. — Она помедлила, прочищая горло. — Мистер Сантини... э-э... не хочу показаться неблагодарной...

— Вот и я! — проговорил Энди, вернувшийся с отверткой.

Рэйф снял дверную ручку. Дело заняло не больше пяти минут, но Энди хотел знать все и без остановки задавал вопросы.

Рэйф вспомнил, что точно так же расспрашивал отца, когда был ребенком. И эти воспоминания помогли ему терпеливо отвечать на все вопросы мальчика. Энди оказался понятлив и, к удивлению Рэйфа, ни разу не задал один вопрос дважды.