Однажды моя жизнь изменилась. Я встретила мужчину мечты и оказалась на службе у герцогини, которую действительно уважала. Правда, мужчина когда-то был не мой, а герцогиню кардинально и к лучшему изменили события двухлетней давности. Но в целом все от этого только выиграли.

Впрочем, давайте обо всем по порядку, а то вижу, что вы окончательно запутались!

Меня зовут леди Зарина Мейд. Вернее, леди я себя и не назвала бы, потому что сражаться люблю больше, чем трепетно вздыхать и мечтать об огромном семействе. Но факт остается — я замужем, и мой супруг лорд Эльденгерд настолько прекрасен, что я не перестаю удивляться, как не замечала его раньше. Как и он раньше не замечал… многое. Между прочим, прямо под своим носом! Конечно, с высоты-то роста и за такой грудой мышц!

Слава небесам, почти два года назад новой герцогиней стала Полина, которая не только развеяла туман в чьих-то глазах (да, Эльд?), но и одолела демона и привела нас всех к новой, счастливой жизни.

И все было замечательно, пока в наше небольшое герцогство не вздумал приехать сам король со своей свитой. Сейчас я расскажу, как это всё завертелось!

За три дня до королевского визита

Темнота покоев на верхнем этаже замка окутала с ног до головы. Захотелось даже развеять этот сумрак и увидеть глаза того, кто сейчас оказался так близко. Шумное дыхание касалось шеи. Осторожно, едва уловимо. И не верилось, что такой здоровенный рыцарь умеет быть нежным.

Но я знала — умеет.

Тяжелая рука легла на талию, притянула ближе. Как давно хотелось этого. Слишком много забот свалилось на нас обоих с отъезда из замка герцогской четы! Весь груз ответственности за благополучие герцогства.

Я вдохнула и прижалась к огромной мужской груди. От Эльда пахло свежестью и железом. Всегда любила запах железа. Мне нравилось чувствовать силу, любоваться ей. Как хорошо, что я рождена на землях, где может выбирать, какой быть: хранительницей очагат или воительницей.

Руками я скользнула по его твердым мышцам, напряженным, как перед боем. Теплые, чуть шершавые ладони потянули мою рубашку с плеч.

И совершенно некстати раздался женский голос за дверью:

— Милорд!

— Я занят, — замер и рявкнул Эльд так, что в коридоре мгновенно стихло.

Он снова склонился ко мне, прижал теснее, стиснул бедра и потом с легкостью поднял на руки. Кажется, этот силач слишком долго ждал моего внимания.

— Не сломай только, — прошептала я с улыбкой ему на ухо.

— Ты про кровать?

— Больше про себя, но…

Донес до постели под плотным балдахином, где стало еще темнее, и я позволила ему стащить с себя тонкую рубашку. Ткань жалобно треснула от рывка — порвалась по шву.

— Это была моя любимая, — я протестующе хныкнула.

— Прости, — пробормотал Эльд, пытаясь не быть таким неуклюжим.

Он сбросил свою рубашку, склонился ниже и нарочито осторожно, пядь за пядью, ладонь за ладонью принялся освобождать меня от остатков одежды. Так медленно, что хотелось укусить его за ухо. И одновременно так жарко становилось внутри от происходящего.

Наверное, он чертовски хорош был бы сейчас при свете свечей. Жаль, ничего не видать, только очертания. Я прикрыла глаза.

Горячие губы прошли по ключицам, щекотнули шею, подбородок и накрыли мои. Жадно, нетерпеливо, пока еще есть возможность! Хотелось раствориться в этих ощущениях, жаркий огонь пробежал по телу, словно мы оба нырнули в горячий источник с дурманящим в прохладе ночи паром.

Когда в дверь снова постучали, мы уже зарычали хором.

— Что там опять? — рыкнул Эльд.

— Ваша милость, господин Мейд! — голос был совсем другой, мужской. — Это срочно. Срочная весть! Простите.

— Насколько срочная? — уточнил милорд, нависая и не выпуская меня из объятий, только слегка повернул голову.

Оставалось дышать ему в шею, чувствовать приятную тяжесть и смотреть, как в полумраке дергается от досады кадык. И как до предела напряглись плечи мужа. На губах таял вкус его поцелуев, и я едва удерживалась, чтобы не коснуться их снова.

— Прибыл гонец. К нам едет король, вашмилость, — пробормотали в ответ.

— Какой еще король!

Эльд наконец приподнялся надо мной, осторожно подвинулся, чтобы не раздавить своим мощным телом, и сел. Казалось, еще мгновение, и он запустит чем-то тяжелым в эту проклятую дверь.

— Его величество Эдвард Второй, — настойчиво продолжал попытки достучаться до нас голос за дверью. — Он будет здесь через три или четыре дня, ваша милость.

— Как через три дня?!

Пришел мой черед сорваться с места.

Эльд соскочил с постели, наступил на что-то в темноте, злобно выругался. Раздался звон разбитой вазы. В два шага он дошел до двери и распахнул ее так, что бедный гонец рухнул прямо под ноги разъяренному и полуголому лорду.

Я успела завернуться в простынь на постели и хмыкнула: хороша же картина!

— Давай сюда, — потребовал Эльд бумагу, забрал у паренька и чуть ли не пинком отправил того обратно за дверь.

— Все-таки придется зажечь свечи, ваша милость, — проговорила я мило, хотя внутри все так и подрагивало от нетерпения.

Он кивнул, развернул свиток, пока я сползла и поискала огниво. Вскоре вспыхнули два светильника, полумрак застенчиво отступил в углы. И весьма рельефно теперь проступил огромный почти не одетый рыцарь в этой небольшой комнатке. Я прикусила губу.

— Читай же!

– “…сим письмом сообщаю, что намерен посетить Нейшвиль по пути следования в герцогство Гордис. Надеюсь застать и герцога и его супругу герцогиню в добром здравии. Его Величество Эдвард Второй”.

Я выругалась так, как порой выражалась сама герцогиня — она же Полина. Словечко было странное, из другого мира, но среди узкого круга своих прижилось.

— Слышала бы тебя твоя матушка, — поднял брови Эльд.

Я отмахнулась.

— Она бы все равно не поняла.

Вскочив с постели, я в подступающей панике зашагала босиком по холодному полу, закутанная в простыню. Значит, это не шутка! Скоро турнир, на которой собирались не только со всего Киранийского герцогства, но и близлежащих земель.

Неужели король решил отправиться на их далекую от столицы окраину?! Или на самом деле хочет проверить, как дела на месторождениях руды после воцарения нового управляющего — герцога Рейнарда? А ведь королю будет, к чему придраться, особенно, учитывая прошлое герцога и все, что здесь происходило полтора года назад.