Дарья Анис

Сара на пробежке

Пролог

Я бегу по пустой дороге в туман, что виднеется вдали. Шаг. Шаг. Еще один. Слева лес, справа река, под ногами насыпная дорога. Она извивается, один поворот, второй, а я все бегу. И ничего не меняется. Это место вечности. Место, где можно остановиться, только если продолжаешь бежать. Вечность успокаивает. Бесконечность расслабляет. Я никогда не остановлюсь.

1

Сара – высокая девушка с длинными светлыми волосами, забранными в хвост. Она бегает по утрам и по вечерам всегда по одной и той же дороге, что идет через лес и вдоль реки. Она уходит одним человеком, а возвращается совершенно другим, и никто не знает, что с ней происходит во время этой длинной пробежки. Но вот, что известно многим: однажды она так и не вернулась домой.

В небольших городках всегда легче спрятаться, особенно, если есть, что скрывать. Редкие маленькие домики раскиданы по лесу как бусины по полу. Жители знают: лес огромен, и даже в самой светлой его части умещается несколько десятков, если не сотня домов, а что уж говорить о гуще. Бесконечная лесная чаща непобедима, непроходима, невероятна. Каждый мог зайти в нее, но не каждый выйти.

Жители больше привыкли к той части леса, куда способно проникнуть солнце, и не стремились искать приключений. Стоило выйти из чащи к дороге – была видна узкая спокойная река. Вдоль нее пролегала длинная, почти такая же бесконечная, как сам лес, проселочная грунтовая дорога, на которой всегда было пусто. Только иногда – утром и вечером – по ней бегала Сара. Девушка с высоким светлым хвостом. Она бегала тихо, ритмично, самозабвенно. Пустым взглядом смотрела вдаль, периодически тяжело вздыхала совсем не из-за бега и бежала так, словно хотелось никогда не добегать до конца. Только Сара знала, где кончается эта дорога. Никто не осмеливался зайти так далеко.

Огибая реку, заворачивая после моста к лесу, дорожка еще долго вела меж деревьев, затем снова выходила к пустому горизонту, за которым виднелись маленькие кукольные горы, а потом опять сворачивала в лес. В густой лес, в сине-зеленый, темный, холодный и сырой. И Сара всегда забегала внутрь. Она чувствовала, как кожа покрывается мурашками, как волосы на руках встают дыбом, как на них оседают капли воды, будто распыляемой самим лесом или его стражниками. Страшными, суровыми и не знающими пощады. В таком мокром холоде любому человеку становится не по себе. Легкие сжимаются от ощущения наступающей на пятки беды, от опасностей, что все ближе и ближе, чем дальше ты идешь в лес. Сара не шла. Сара бежала. Тихо, ритмично, самозабвенно. Пустыми глазами смотрела в одну точку где-то впереди, в неизвестности. И бежала прямо к ней, забывая о преградах и страхах. Наконец, она была так глубоко в темнице леса, что переставала слышать звуки реального мира, звуки, что окружают жителей маленького городка в полесье. Она слышала только свои шаги, что тонули в мягкой влажной земле. И продолжала бежать.

Вскоре девушка замедлялась. Сбавляла ритм, переходила на шаг и окончательно останавливалась, отдышавшись. Согнувшись, смотрела под ноги: ровно в том же месте, что и вчера, даже видно следы. Потом разгибалась и подходила к ближайшему дереву. Слегка медлила, будто боялась, что не увидит то, зачем пришла, а затем поднимала голову и останавливала взгляд на глубоких порезах, что виднелись на толстой темной коре. Их было 4 – словно следы от когтей чьих-то невероятно сильных рук или даже лап. Сара гладила их подушечками пальцев. Каждый раз. Она проводила по ним медленно, чувственно, с наслаждением, с надеждой. От начала до конца, вдоль, потом поперек. Задумчиво гладила их, и в ее глазах, ранее уставших и опечаленных, появлялся блеск силы. Сара легко улыбалась самой себе, всматривалась в гущу леса, но никогда ничего там не видела, и начинала путь назад. Обновленная, свежая, вдохновленная. Девушка бежала назад уже совершенно другим человеком. Удивительно, как полезен бывает для здоровья обычный человеческий бег.

2

Сара бегает так уже несколько лет. С тех пор, как младший брат бесследно исчез, а родители отчаялись его отыскать, Сара стала уделять все время поиску ответов. Она была подростком, когда брат впервые увидел тень, что говорила с ним по ночам. В холодном поту со стучащими от ужаса зубами Сара слушала их разговоры, притворяясь спящей. Брат, десятилетний Тио, просил тень уйти, говорил, что не хочет страдать, что отказывается принимать зверя, но тень, судя по его слезам, не хотела слушать. На утро после подобных эпизодов сестра пыталась поговорить, но брат всегда ссылался на кошмары и уверял, что он никогда ее не покинет.

Но он покинул. Родители знали о ночных беседах, они слышали его крики, когда Сара спала, отмечали лунатизм, провалы в памяти, смешанные мысли, видели бегающие глаза. Они не могли не расстроиться, но и не сильно удивились, когда брат пропал. Однажды ночью он испарился словно в тумане. Саре показалось, его забрала тень. Родители сказали, это был очередной эпизод. Полиция тщетно искала тело несколько дней. По официальным данным, мальчик убежал из дома и пропал в лесу. Забрел слишком далеко, туда, куда не заходит полиция. Туда, где не выживет ни один человек. Туда, где нет света, и есть только тень. Куда с тех пор каждый день бегает Сара вот уже больше десятка лет.

Она плакала от страха, оставаясь в комнате одна. Первые месяцы Саре казалось, что тень придет и за ней. Сара молилась, просила тень вернуть брата, уговаривала ее, ругала, кричала, торговалась, но все в пустую.

Потом она поверила, что тени нет. Что это симптомы воспаленного мозга брата, что он был болен, что родители правы, и она никак не могла этого изменить. Так продолжалось год или два.

Периодически до семьи доходили вести из «глубинных экспедиций». Так назывались походы смельчаков, пробиравшихся в лес на недоступные свету дистанции. Они заходили на пару десятков метров глубже, чем обычно, и почти всегда находили что-то странное. Вещи людей, потерянные в километрах от леса, записки на неизвестных языках, обжигающие растения, что каждый раз успевали засохнуть, стоило им оказаться в городе. Все это казалось издевательством над надеждами Сары, мечтающей услышать о следе от ботинка Тио, о смехе ребенка, свившего себе домик на дереве. Или хотя бы о его теле. Чтобы перестать мучаться в ожиданиях. Вместо этого смельчаки глубинных экспедиций словно