Анна Петрова

Миг ожидания

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.

Антон слышал эту фразу пятнадцатый раз за последние полчаса. Час пик. Поезд уехал, и Антон присел на скамью на «Красносельской», где он отсчитывал поезда.

Скрип тормозов очередного состава заставил его выпрямиться и снова начать крутить головой, словно охотничий пес. Он медленно повернул голову влево, замер на несколько секунд и повернул вправо.

– Вам помочь? – голос молодой девушки заставил вздрогнуть Антона. Он повернулся к ней и отрицательно покачал головой:

– Спасибо, все в порядке.

Девушка немного задержалась около него и деловито застучала каблуками в сторону выхода. Поезд за это время уже уехал, и уже следующий гнал на него ледяной воздух из тоннеля.

Придерживая воротник рукой, Антон потянул носом воздух. Все-таки осенью в метро комфортнее, чем летом. Нет этой какофонии запахов, сливающихся в смрад. Зато как сладко разливаются нотки свежести с примесью влажных листьев и любимых рельсов.

– Привет, ба! – звонкая девчонка вприпрыжку бежала по светлым плиткам.

– Здравствуй, дорогая! – нежно. И, чуть строже, но также бархатно, – Аккуратнее, здесь лучше не бегать!

Антон улыбнулся и прикрыл глаза. Мимо гремели шумные подростки, им вслед ворчливо скрипела старушка, мужчина в годах окучивал свою даму, обдавая ближайшее окружение едва ощутимым амбре. Дама смущенно хихикала.

Антон услышал очередной поезд, встрепенулся и спросил у выходящих время.

– Восемнадцать сорок, молодой человек. Лучшее время, чтобы отправиться домой и обнять близких.

Женский визг и последовавший за этим хлопок заглушили вежливое «спасибо» Антона.

***

Кира всей душой презирала конечные станции. Эта «просьба освободить вагоны» нагоняла на нее ощущение несвободы и мелко дребезжащее где-то в затылке раздражение. Поэтому Кира гораздо чаще ездила по кольцевой ветке, чем на самом деле было нужно. Тут ее окутывало ощущение спокойствия и бесконечности. Иногда даже казалось, что это не круг вовсе, а перевернутая набок восьмерка. И Кира ехала-ехала-ехала по ней. Даже если ей попадался полупустой вагон, где все сбились в один конец, а на противоположной стороне храпит бездомный. Или, скажем, очередная фифа на бегу разлила кофе, и теперь все оставляют липкие следы. Кира все равно предпочитала кольцо любым другим веткам. Разве что родная станция, куда она спускалась еще малышкой, держа маму за руку, не вызывала отторжения. Обычно спокойствие от тепла маминой руки смешивалось со страхом. Потому что: «Кира, не смей отпускать маму, ты точно попадешь под поезд! Кира, не беги! КИРА!». Брр. До сих пор страшно подходить к краю платформы.

Казалось бы, взрослая женщина, состоятельная. Укладку вот сегодня сделала, просто так. Захотелось быть красивой. Можно было давно пересесть на авто, но что-то необъяснимое тянуло ее в подземное царство. Кира верила в судьбу и знаки, поэтому продолжала повиноваться чутью.

После долгой дороги от «Белорусской» до «Комсомольской» (по большому кругу, конечно же!), Кира перешла на свою ветку и двинулась к дому. Уже через минуту она почувствовала на себе чей-то взгляд.

***

Евгения Петровна Трефилова держалась за поручень и мерно покачивалась в такт вагону. Мысли ее были чуть дальше по ветке метро – именно там ее дочь девять лет назад познакомилась с этим прохиндеем. За прохиндея дочь знаменитого педиатра выскочила замуж через месяц, а еще через два он сбежал в неизвестном направлении с фамильным кольцом Трефиловых в кармане. Зятя-месячника невозможно было терпеть с самого начала. Бегал своими хитрыми масляными глазенками туда-сюда. Плел что-то романтичное невесте. «Я за тебя умру», или как там пелось в той песне? Дочь во всей этой ситуации тоже вызывала раздражение. Слепая что ли, в самом деле? Плелась за ним на все эти свидания при луне. Ну что за чушь! Как врач, Евгения Петровна верила в реакции организма, в гормоны и витамины, но никак не в любовь с первого взгляда. Да еще в человека, у которого из положительного только группа крови. Как разведенная женщина, Евгения Петровна верила в себя и не верила в мужчин. Потому что они врут. Так странно, что приверженцу доказательной медицины достаточно лишь одной причины, чтобы разувериться в мужской половине человечества. А заодно и в части женской – в тех, кто этим глупым самцам верил. Зато Евгения Петровна безгранично любила внучку, которая родилась спустя год после того легкомысленного знакомства. И сегодня их очередные совместные выходные! Сейчас она уже идет из школы и скоро спустится в метро навстречу любимой бабуле! Можно будет рассказывать ей сказки, жевать резиновый мармелад, шуршать в парке листьями и объяснять, что у нее есть настоящая любящая бабушка, а с родителями ей просто не повезло.

Евгения Петровна в волнении потерла ладони друг о друга и начала тихонько приплясывать, входя в рассинхрон с вагоном.

***

Сергей Луш, на работе Сам Сергеич, в молодости и в кругу Лошак, обожал женщин. Женщины его вырастили – мама и бабушка баловали своего мальчика изо всех сил. В школе девчонки с легкостью позволяли списать домашку, он улыбался и таскал им портфели. В юности Лошак окончательно превратился в дамского угодника. Девушки в его обществе неизбежно таяли и оставляли мокрые лужицы. Сергей находил собеседниц в кафе, в спортзале, в парках и автобусах. Но больше всего он любил знакомиться в метро. Ну а что? В окна смотреть не на что, можно рассматривать попутчиц, выбирать самую неприступную на вид и приступать. И Лошак приступал. Смотрел, словно вспоминал, где же видел эту девушку. Быстро отводил взгляд, когда ловил встречный. Потом «смелел» и начинал смотреть прямо в глаза. Включал свою очаровательную улыбку и деликатно приближался к фаворитке. Подбирал слова, жесты и манеры. Он подыскивал ключик. В связке, так сказать, отмычек, у Сергея было сотни полторы вариаций.

Повзрослевший Лошак сообразил, что взаимное обожание с женским полом – это то, что нужно. И, на волне всеобщего предпринимательского порыва, открыл женский уходовый салон. Он сам придумал такую формулировку, чем страшно гордился. «Ухаживать за женщинами сплошное удовольствие, почему не сделать это делом моей жизни? И ведь ухаживать за ухоженной женщиной приятно вдвойне!», говорил он. Коллектив был, конечно, женский. «Смотри, Сам Сергеич идет!», – шептались они. Женщины в его обществе расцветали, а в салоне превращались в истинных леди. Бизнес шел в гору.

В свои «кругленькие» 55 Сам Сергеич вышел из офиса с улыбкой и пакетом подарков. Посмотрел на свою «тойоту» задумчиво, пошевелил