– Ай! Вы что делаете?

Я с ужасом посмотрела на то, как на моем запястье под кожей раскрывается рисунок бутона дикого шиповника.

Что за чертовщина? Как такое вообще возможно? Фокус что ли такой? Потому что в магию я, уж простите не верю, тем более в такую, после которой пора уже идти на прием к коллеге.

Казалось бы, вот только проверяла фонариком глаза шизофреника в острой фазе, как тот извернулся, выпутал руку из ремней и умудрился обжечь меня тонким цилиндрическим предметом с рунами на конце.

– О… Вот истинный лепесток для Князя! Северен наконец-то нашел тебя! – он точно в экстазе закатил маленькие поросячьи глазки и вскинул длинный, крючковатый нос.

– Послушайте, Северен, что за гадостью вы в меня ткнули?

За несколько месяцев работы в психиатрической лечебнице я повидала много чудиков, но такого! До отвратительности достоверного психопата вижу впервые.

– Это, о прекрасный Лепесток, метка, о которой мечтает каждая девственница любого королевства! – заунывно взвыл убогий. – Цветок спрячется под твоей луноликой кожей, а когда Великий Темный Князь проведет с тобой ночь, тогда он и проявится на свет божий…

Да этот псих явно фэнтези перечитал, вот и поехал кукушкой.

– А если со мной проведет ночь… другой… кхм, мужчи… князь, не Темный, а Светлый скажем? – знаю-знаю, плохо – не профессионально шутить над убогим, но этот больной ткнул в меня непонятной хренью, и я очень надеюсь, что не подцепила от нее какую-нибудь заразу.

Хотя бутон шиповника пропал, словно растворился на коже. Хм… Точно фокус! Существуют же исчезающие чернила. Наверняка и эта штука из какого-нибудь детского набора "Стань волшебником и удиви друзей".

– Как Светлый?! – между тем ужаснулся мужичок. – Тебе нельзя с другим! Лучше с демонами, чем со Светлыми! А ты – лепесток для Темного Князя, Владыки Великого Тармаона, ты не можешь отдать свою девственность другому! Иначе Северену головы не сносить!

За тонким мутным стеклом приемной послышались женские визги и возня медбратьев. Еще одну буйную привезли что ли?

– Этот долбанный Северен у вас?! – орал истеричный женский голос. – Я убью его! Что за уродство он поставил мне на запястье?!

– Мелисс, – в дверку заглянул дородный санитар, там звезду привезли.

Звезду? Час от часу не легче…

– Морскую или инопланетную? – сегодня из меня ведро сарказма выльется, не меньше.

– Если бы, – хмыкнул парень в белом халате. – Настоящую, эстрадную! Аделина – певичка-звездулька начинающая. Слушаешь такую?

– Упаси господь… – потянулась я перекреститься.

– А-а-а эта та убогая дева! Порченный товар, завядший лепесток, прогнившая ветвь! – взвыл вдруг притихший до этого Северен. – Не девственна она! Не достойна постели Великого Владыки. Ошибся Северен, едва ли не обрек княжество на верную погибель!

– Ты и ее этой хренью ткнул? – задумчиво протянула я. – Марат, давай-ка Звезду осмотрим. Похоже у нас тут массовый психоз…

– Дура! Ты чем меня накачала?! – орала певичка так, словно не гнусавила свои популярные песенки, обработанным автотюном голосом, а пела в опере как минимум.

Я бы и сама кричала, конечно, от страха, потому что еще пять минут назад мы были в приемном покое психиатрического отделения, как вдруг обе потеряли сознание и очнулись уже тут, на грязном вонючем полу клетки, где жались друг к дружке трое женщин в грязных оборванных тряпках.

– Сама дура! – огрызнулась я на певичку. – Я тебе успокоительного вколола, чтобы не буянила. Если бы психотропное ввела, то не пребывала бы сейчас в твоих галлюцинациях! Но я тоже здесь! В этой вонючей клетке!

Когда первый ужас от резкой смены обстановки спал, я заметила что певичка перенеслась сюда голой. То есть абсолютно голой, в чем мать родила. И к своему страху осознала, что и сама одета не лучше, то есть вообще не одета. Сжалась в комок, пытаясь прикрыть наготу руками и волосами. Более смелая Аделина брезгливо поджимала белые ступни с розовыми пятками и невероятным педикюром, стараясь не наступить в грязь и глину земляного пола клетки.

– А эти девы откуда взялись?! – раздалось басистое снаружи. – Ох, хороши, и грудасты, белолики, и зубы все ровные! У обеих!

– Из воздуха! – пискнула самая молодая из трех жавшихся в углу женщин. – Демоны принесли на своих крыльях.

– Цыц, полоумная! – прикрикнул на нее басом хозяин клетки. – Ага, чтобы эти прохвосты демоны дев человеческих привели, да еще за будь здоров в клетушку подсунули, да скорее Бездна поменяется местами с Небесами, чем они это сделают!

Девчушка отпрянула от голоса хозяина, заложила прядь абсолютно белых волос за острое вытянутое треугольное ухо, а мне поплохело… Демоны? Мужчина явно говорил о них как о реально существующей расе, а эта девчонка… она что? Настоящая эльфийка?

За прутьями клетки виднелся узкий проход в котором толклась масса народа самого разнообразного вида: от нищих оборванцев до господ в невероятных пышных платьях и праздничных кафтанах. Этого просто не может быть! Я попала в какое-то средневековое фэнтези, и явно в качестве живого товара на невольничьем рынке.

– О-фи-геть… – проговорила рядом девушка по слогам мои мысли вслух и послышался глухой шум от свалившегося в глину тела звезды.

Следом не выдержала и моя психика. Короткий «бум» от жаркой встречи моей головы и грязного пола, и я уже в спасительном небытие обморока.

* * *

– Вставайте, вставайте, сейчас самое интересное пропустите! – кто-то тряс меня за плечо и похлопывал по щекам.

Разлепила один глаз. Ох… этот странный мир и вонючая клетка никуда не исчезли. Зато на меня кто-то додумался кинуть рогожу, вернее на нас обеих, ведь Аделину так же пытались привести в чувства рядом со мной.

– Вставайте девы! Говорят, сам Темный Князь, – понизила голос до благоговейного шепота молодая эльфийка, – пожаловал на рынок, чтобы лично пресечь контрабанду живого товара, то есть нас.

– Вдруг он пройдет мимо нашего ряда и нам удастся его увидеть? – закатила глаза Эльфийка постарше. – Посмотреть бы на него одним глазком и тогда можно спокойно отправиться в царство духов!

Я со скепсисом окинула взглядом трех восторженных рабынь видимо не самого далекого ума.

– Этот князь мне на фиг не сдался! – визгливо прокомментировала пришедшая в себя звезда, – Прекратите лупить меня, дуры!

И тут стало тихо. Так тихо, что послышался шелест быстро закрывавшихся ставен и дверей в лавках, затаенный говор рабов и притихшие споры их хозяев. Как по команде закрывалось, драпировалось, затягивалось все вокруг.