Ушла бы в монастырь,

да много холостых!

Пословица

***

...Красивая шатенка бальзаковского возраста свеликолепными глазами и стройными ножками. Умная, начитанная: под настроение исамих «знатоков» переиграет. Отличное здоровье, безупречный вкус, изысканноодета. Походка такая, что не только мужчины, но и женщины невольнооглядываются: первые с восхищением, вторые с завистью. Обладательницатрехкомнатной квартиры в центре Нижнего Новгорода. Не бог весть как богата, но живетв достатке. Вдобавок знаменита!..

Отчаянно, безнадежно, катастрофическинесчастна.

***

Алена Ярушкина стала одинокой женщинойнакануне Нового года.

Михаил, муж, должен был вернуться из Москвыеще 28 декабря, но позвонил и сказал, что задерживается. Будет 30-го раноутром, поездом номер двадцать два, который приходит в Нижний в семь утра.

30 декабря она встала ни свет ни заря,постояла под горячим душем, вымыла голову, накрыла на стол и, облаченная вбелье, которое должно было вызвать у мало-мальски нормального мужчины толькоодно желание: снять его с женщины как можно скорей! – принялась ждать.

А вот и полвосьмого. А вот и восемь. Даже еслине брать такси, времени хватит не только доехать с вокзала на маршрутке, но иобратно вернуться. А Михаила нет. Поезд опоздал? Алена позвонила в справочную иузнала, что 22-й скорый пришел по расписанию.

Объяснение этому могло быть одно: Михаилопоздал на поезд. С ним такое бывало, наверное, случилось и сейчас. Странно,конечно, что он не позвонил, не предупредил жену. Но, наверное, вот-вотраздастся звонок, и Михаил, со свойственной ему непоколебимой уверенностью всвятости каждого своего поступка, сообщит, что приедет вечером, девятичасовым.

Алена поборола естественную тревогу – а вдругс любимым и единственным случилось что-то дурное?! – и включила компьютер.Что толку метаться из угла в угол? Михаил приедет вечером, никуда не денется. Аей надо работать. Если хочет, чтобы новый роман попал в план апреля, придетсяподнажать!

К слову, Алена Ярушкина – писательница. Самаянастоящая, и даже издаваемая. Любимым жанром ее были детективы, на них оназарабатывала какие-никакие денежки и даже снискала себе некоторую популярность.Правда, под псевдонимом Дмитриева: фамилия ее издателям не нравилась – мол,детская какая-то, несерьезная, а вот отчество, Дмитриевна, – даже очень.Ну и ради бога, хозяин – барин, против того, чтобы сделаться Дмитриевой, Аленаникак не возражала.

Срок сдачи рукописи был шестого января.Учитывая многочисленные выходные, вполне можно протянуть время до десятого, чтобыло, по мнению Алены, очень кстати: сюжет заклинило. Но ничего, приедетМихаил, они вместе сядут, обговорят все как следует: присутствие мужа всегдапробуждало Аленину творческую мысль, она даже в шутку называла его не муж, аМуз, ну, типа Муза, Муз...

Раздался звонок.

Ага, вот и Муз. Девять часов. Где же он былвсе это время? Может, решил заехать с утра пораньше на Канавинский базар, благотот рядом с вокзалом, купить любимой конской колбасы казы, стерлядку для ухи иеще каких-нибудь яств?

Да какая разница, где он был? Главное, теперьстоит под дверью и уже второй раз нажимает кнопку звонка!

Алена полетела в прихожую.

Она была настолько уверена: это Михаил, –что даже не спросила, кто там. И, по закону детективного жанра, на порогедолжен был оказаться грабитель, убийца, он же насильник, который одним ударомотшвырнул бы Алену обратно в квартиру, ворвался следом, захлопнул дверь и...

Однако на пороге стоял парнишка, по видустудент, невысокий и довольно хлипкий, полузакрытый огромным букетом нежно-розовыхроз.

– Госпожа Ярушкина? – выглянулпарнишка из-за букета. – С Новым годом вас, Алена Дмитриевна! Наше бюродоставки «Меркурий» поздравляет вас и желает счастья! Распишитесь в получении!

Он сунул Алене шуршащий целлофаном букет,отработанным движением поднял острую коленку, уложил на нее тетрадочку сквитанциями и протянул ручку. Алена, прижав к себе букет, неуклюже расписалась,подумав как о чем-то весьма значительном, что где только писать ей неприходилось, даже как-то раз в лесу на пеньке, а вот на чужой коленке ни разуне привелось, но, возможно, лиха беда начало.

– Там внутри открыточка, в цветах,обратите внимание, – сообщил рассыльный, и Алена только сейчас заметилаупрятанный в глубь букета длинный узкий конверт. Вслед за этим парнишкасверкнул прощальной улыбкой и убрался из Алениной жизни.

Алена, неловко зажимая под мышкой букет,вместо того чтобы положить его, заперла дверь, не столько обрадованная илиудивленная, сколько испуганная этим внезапным визитом и подарком. То есть донее уже начало что-то доезжать, уже сжалось сердце в предчувствии беды... взапоздалом предчувствии!

Она положила букет прямо на пол, досталаконверт, распечатала. Красивая, изысканная открытка с искристыми снежинками иблагостным зимним пейзажем: «С Новым годом!»

Раскрыла открытку и прочла первые слова,написанные таким знакомым, округлым, аккуратным почерком Михаила:

«Елена, и ты, и я – мы оба знаем, что нашалюбовь умерла...»

Она сначала тупо обиделась, что Михаил назвалее Еленой – Алена недолюбливала свое «паспортное» имя. Потом вспомнила, что ещепозавчера он твердо обещал приехать. Потом сердце начало падать, падать, всевокруг смерклось, но эта белая открытка, исписанная округлыми черными буквами,светилась, чудилось, каким-то зловещим, мертвенным светом. Буквы то плясали, товновь вытягивались ровными, обдуманными строчками... Да, каждое слово в этомкоротком послании было жутко обдуманным, рассчитанным нанести удар побольнее.Много их было нанизано, этих черных слов, но до Алены дошли только последние: «Апотому я не вернусь. Живи как хочешь, делай что хочешь – но без меня. Безменя!»

«А потому я не вернусь...» Да почему, почемуже?!

Ответом на этот вопрос и было письмо, но уАлены не хватило сил перечитать его. Она стояла, сжимая в руках открытку ипытаясь осознать, что в ее жизни произошло нечто страшное, бесповоротное, каксмерть.

Новый год. Ей предстоит встретить Новый гододной.

Алена покачнулась. Что-то зашуршало подногами. Оказывается, она наступила на край целлофановой обертки букета.