С каким-то странным, тупым чувством отвращенияАлена встала обеими ногами на розовые, чудные розы и принялась топтать их –медленно и тщательно. При этом она думала: до чего же просто превратить что-толюбимое в ненавистное. Раньше Михаил любил ее («Больше всего на свете! Будулюбить тебя вечно!»), теперь возненавидел. Ведь только из ненависти можнонанести такой кошмарный, такой рассчитанный, воистину смертельный удар! А она,Алена... Больше всех цветов на свете она любила розовые розы. Теперь возненавиделаих, словно это была объеденная гусеницами крапива.

Потом мелькнула мысль: хорошо, что она втапочках, а не босиком. Ведь в таком состоянии, как сейчас, изранила бы ноги ошипы – и не заметила бы боли. А еще Алена подумала: как жаль, что закон жанрасегодня не восторжествовал и вместо рассыльного на пороге не оказался тот самыйграбитель, убийца и насильник. Его появление избавило бы ее от очень многихпроблем. Например, ей не пришлось бы срочно выдумывать способ, как покончить ссобой – быстро, безболезненно, а главное – так, чтобы никто не заподозрил в еесмерти самоубийства.

***

– В жизни такой ерундятины не видела.Просто глазам не верю! – Маникюрша Лора таращилась в развернутую газету, иее смугленькая мордашка просто-таки окаменела от изумления. – Честноеслово, это розыгрыш! Или спятила баба.

– Что там? – спросила Марина изкосметического кабинета, осторожно смачивая водой из-под крана свои удивительнопышные, кудрявые, красивые волосы. Они были русые, с несколькими мелированнымипрядями. Каждое утро Марина сбрызгивала их гелем, а потом в течение дня чутьсмачивала водой. И голова ее всегда была в легких кудряшках. Глаза у Мариныбыли синие-синие, щеки розовые. Куколка, одно слово! И фигурка что надо, иножки! И при всей своей ангельской красоте она была ангельски добра к тем, ккому судьба оказалась не столь щедра или даже скупа. Как, например, к Неле...

– Нет, я всегда считала, что«Перекресток» – серьезная газета. И вдруг написать такое...

– «Перекресток» серьезная газета? Да ты сума сошла, – усмехнулась Марина. – Если на последней странице тампечатают рекламу борделей – какая уж тут серьезность?

– Да там вообще полно всякой рекламы, ибрачные объявления публикуют только там! – запальчиво возразила Лора,известная своим страстным желанием найти богатого мужа. То есть, наверное,выйти замуж за богатого хотят все девушки, но Лора хотела этого страстно. Игромогласно. День в салоне начинался с обсуждения очередного претендента наЛорины руку и сердце и подробного анализа содержимого его бумажника. Этибумажники никогда не оказывались достаточно пухлыми, а потому Лора все еще былахолостячкой. – Зря ты, Маринка, это в самом деле хорошая газета. Наверное,они эту галиматью напечатали по ошибке.

И она громко прочла:

– «Сдам бесплатно комнату, а впоследствииобеспечу жильем и материально поддержу девушку, которая соблазнит моего мужа.Писать по адресу: Нижний Новгород, главпочтамт, предъявителю удостоверения66674390. Непременное условие – наличие увечья ноги».

– Приколись, Маринка! – ажзахлебываясь от восторга, вскричала Лора. – «Непременное условие – наличиеувечья ноги»! Это ж надо до такого додуматься! У нее мужик, наверное, чокнутый.Надо будет Нельке сказать, это шанс для нее!

Из Марининых глаз так и брызнуло яростноесинее пламя.

Лора растерянно моргнула, оглянулась – итолько сейчас увидела, что Неля уже вышла из маникюрного кабинета, гдеподтирала пол, и теперь расстилает на пороге тряпку. Не сказав ни слова, онавыпрямилась, взяла под мышку щетку, прихватила ведро и, сильно припадая на правуюногу, пошла в туалет.

Когда в холл донесся шум выливаемой воды,Марина покачала головой и повертела пальцем у виска. Лора досадливо сморщилась.

– Что ж ты мне сразу не сказала, что оназдесь? – проворчала шепотом. – У меня же нет глаз на затылке. А, ладно,она ведь и сама знает, что калека.

Марина только вздохнула. Она подумала, чтомежду тем, чтобы знать о своем увечье, и тем, чтобы слышать грубые намеки нанего, есть большая разница, не понимать это может только толстокожая тупицаЛора. Но она старалась ни с кем не портить отношений, поэтому промолчала.

Тем временем Неля вышла из туалета с полнымведром чистой воды и, неловко ступая, пошла в солярий.

– Бедная девка, – пробормотала вдругЛора, ни с того ни с сего исполнившись сочувствия к уборщице. – Главное,такая молодая... Ну сколько ей? Восемнадцать, девятнадцать? Ужас. Совсемдевчонка, а с таких лет уже знает, что ни хрена у нее в жизни не будет, нимужика, ни любви, ни детей. Как жить? Я бы, наверное, повесилась, честноеслово.

– И не говори, – покачала головойМарина. – Обидней всего, что она в принципе хорошенькая, а если бы ейпостричься, подкраситься, за мордашкой последить, вообще была бы не хуже нас стобой. Если бы не нога...

– Да уж, если бог кого не любит, этонадолго, – вздохнула Лора, сворачивая газету и небрежно швыряя ее вмусорную корзинку.

– Положи на стол, – сказалаМарина. – А вдруг Неля возьмет и прочитает? Может, там что-то толковое ейскажут, если позвонит по тому телефону?

– Договорились! – обрадоваласьЛора. – Я положу газетку вот сюда, на край, под блокноты с расписаниемкабинетов. Если увидим, что блокноты сдвинуты, значит, Нелька клюнула наприманку. – Пристроив газету, она с беспокойством оглянулась на большиенастенные часы: – Двенадцатый час, а моя клиенточка что-то не идет... Ой, вотона! Здравствуйте, Анечка, проходите, пожалуйста. Маникюр, педикюр, как обычно?Все готово, снимайте колготки и садитесь ножки парить.

Лора и ее клиентка закрыли за собой дверь, ачерез минуту ушла и Марина: у нее в кабинете отдыхала женщина, с которой ужепришла пора снимать парафиновую маску. Поэтому, когда Неля вернулась, вымывлестничную площадку, холл был пуст.

Она сразу заметила под блокнотами небрежносвернутую газету, но прошла мимо. Вылила грязную воду, прополоскала тряпку,ведро, вымыла руки, вытерла их насухо, вернулась в холл...

Газету «Перекресток» Неля никогда не читала.Уж больно унылым казалось название. То ли дело – «Светская жизнь», просто«Жизнь», «Пикантные новости»... Обещающие такие названия. А то назовут газетыневесть как – «Город и горожане», «Земля нижегородская»... Какой-то совок. Иэтот «Перекресток» раньше тоже казался ей совком. Но после того, что онасегодня услышала...