Девон

Стирая льняной салфеткой выплеснутое в лицо вино, я порадовался, что заказал белое, а не красное. Химчистка сможет спасти мою рубашку. Однако я был взбешен: бокал прекрасного Шардоне был потрачен впустую на припадок глупой истерики.

— Ты бросаешь меня?

Красивая блондинка, которая была на пике вышеупомянутой вспышки гнева, отодвинула стул и встала, выражая свое возмущение.

— Ты, чёрт возьми, издеваешься надо мной?

Я открыл рот, чтобы приказать ей сесть и вести себя тише, но она не дала вставить и слова.

— После всего, что я тебе позволяла со мной делать?

Ее лицо начало краснеть, покрываясь пятнами от возмущения, что происходило каждый раз, когда эта светлокожая женщина давала полный выход своим «лучшим» эмоциям. Она окинула взглядом людей за столиками. Никто даже не пытался вежливо игнорировать сцену.

— Я разрешала тебе связывать себя для твоих игр! — Она чуть ли не визжала. — Ты, нахрен, шлепал меня!

Дерьмо.

Мужчины и женщины смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Кое-кто начинал узнавать, кто я. Это было недопустимо.

Я встал и подошел к блондинке в два длинных шага. Расстояние между нашими телами сократилось до нескольких сантиметров. Мы не касались друг друга, но она была вынуждена посмотреть вверх. Пристально глядя ей в глаза, я заговорил с ней ровным, спокойным голосом, требовавшим подчинения:

— Вы ведете себя недостойным образом, мисс Пэйн.

Как это обычно случалось, когда я пытался контролировать свой гнев, появился легкий акцент, делавший мои слова непонятными, словно их произносил подросток, только что сошедший с трапа самолета из Венеции. Это лишь больше взбесило меня. Следующее предложение я чуть ли не прорычал:

— Ты знаешь, что происходит, когда ты дурно ведешь себя на людях.

Ее рот мгновенно захлопнулся.

Она тяжело сглотнула, и злость в ее глазах заменила похоть. Я предпочитал именно такое выражение лица у женщин. Похоть легко поддавалась контролю.

Я сделал шаг назад и подозвал официанта, нервно переминавшегося в тени.

— Да, сэр?

— Рассчитайте меня, — произнес я. — И бутылку вина за каждый столик в качестве извинений за отвлечение ваших гостей от их еды. — Я взглянул на официанта. — А также добавь себе тридцать процентов чаевых за беспокойство.

— Спасибо, сэр.

Я вернул свое внимание к девушке, которая скоро станет бывшей.

— Следуй за мной.

Направляясь прямо к выходу, я и не думал проверять, пошла ли она. Я смотрел прямо, держа голову высоко и сохраняя пустое выражение лица. Единственное, что выдавало мое отношение ко всему происходящему — губы, сжавшиеся в тонкую линию. Я вышел на улицу в успокаивающую осеннюю ночь, не дожидаясь блондинку. Обогнув угол, зашел в узкий переулок, отделявший дорогой ресторан Беверли-Хиллз от бутика рядом. Меньше чем через минуту появилась она, зайдя в переулок без тени сомнений.

— Повернись лицом к стене и положи на нее руки.

Я заметил дрожь в ее пальцах, когда она сделала, как ей сказали. Она знала, что произойдет дальше, и тот факт, что она была здесь, говорил о том, что она принимала это, хотела этого. Она была вольна уйти в любой момент. Но я знал, что она этого не сделает. Они никогда этого не делали.

Я сократил расстояние между нами и запустил руки под ее топик. Я говорил носить ей комплект, состоящий из двух частей вместо цельной комбинации именно для таких случаев. Из всех моих любовниц Сэми была самой вздорной — и не всегда в хорошем смысле, — требующей гораздо больше дисциплины, чем все остальные. Покончить с нашей… стычкой не было тяжелым решением для меня.

Я сдернул ее юбку до икр. Она подняла одну ногу, затем вторую, сбрасывая часть одежды за двадцать пять сотен долларов. Топик скользнул к середине ее задницы, оставляя Сэми почти полностью обнаженной. Как и все мои женщины, она не носила трусики. Я предпочитал легкий доступ к этой части тела в любое время. Максимум, что дозволялось некоторым из них — это лифчик. Но не Сэми.

Однако я не был заинтересован ее грудью в данный момент. Я провел рукой по её бледным налитым округлостям и почувствовал, как она напряжена. Я улыбнулся и скользнул рукой назад.

Первый шлепок эхом отозвался в переулке, звуча чересчур громко из-за нашего молчания. Девушка не проронила ни звука, пока я не шлепнул ее третий раз. Кожа на ее попке начала приобретать восхитительный розовый оттенок.

— А-а-а-ах…

Это не было в равной степени ни удовольствием, ни болью. Сэми находилась на грани наслаждения, но ее тело все еще не понимало, как реагировать.

Я шлепнул ее посильнее, напоминая, что это все-таки наказание за ее поведение. Я не хотел навредить ей, но она должна была прочувствовать это. Моя ладонь зачесалась, и я пожалел, что у меня не было с собой ремня. При правильном использовании, он мог сработать как флоггер, доводя мою сабу до края.

Я не останавливался, пока ее дыхание не стало прерывистым, и я не ощутил влажность между ее ног. Только тогда я запустил руку в карман за одним из маленьких пакетиков, которые всегда ношу с собой. Я разорвал упаковку, расстегнул свои штаны и раскатал презерватив по своему пульсирующему члену.

Раздвинув ноги Сэми, я почувствовал жар от ее попки. Она не сможет нормально сидеть в течение нескольких дней. Я пристроился к ее киске и ворвался внутрь одним мощным толчком.

Блондинка закричала, когда я вошел в нее на всю длину. Она была мокрой, но все же очень узкой, что почти делала мне больно, но я не остановился. Схватив девушку за волосы, я начал двигаться. Я ощущал, как ее тело дрожит. Так же сильно, как она кричала об этом, я хотел жесткого секса. Она отдавалась наравне со мной.

Давление в моем животе возросло, я был близок. Я был слишком возбужден с самого начала ее истерики, а небольшая порка лишь распалила меня. Я наклонился к уху Сэми:

— Кончай, если можешь, но я не буду помогать тебе.

Она зарычала в ярости, но я проигнорировал это. Мое собственное наслаждение было слишком близко. Я наклонил свою голову к ее ключице и захватил ртом немного кожи, посасывая ее, прикусывая зубами. Мы расстаемся, но я был уверен, что она запомнит нашу последнюю встречу.

Она стонала, издавая короткие хныки, выгибаясь навстречу моим толчкам, заставляя меня войти еще глубже. Я положил руки на ее бедра, удерживая на месте, укусил за шею и кончил. Она завопила, ее тело сотрясалось, доказывая, что я не был единственным, кто наслаждался произошедшим.

Я прикрыл глаза на минуту, позволяя волнам удовольствия отступить. Я вздохнул, услышав, как Сэми со свистом выдохнула, когда я выскользнул из нее. Она пошатывалась, так как ноги не могли удержать ее, а затем повернулась, упершись спиной о стену. Она одарила меня «кошка-ест-канарейку» улыбкой.