Иона Гатри сдержала крепкое словцо, совсем не подходящее даме, и стянула с себя промокший рабочий халат, сморщив от отвращения нос. Запах моющего средства был отвратительным, к тому же она промокла насквозь.

«Чего мне еще ждать? — воззвала она к Небесам, направляясь в элегантную туалетную комнату, расположенную при входе в пентхаус. — Сначала сломался пылесос, потом в прачечной пропало дорогое шелковое белье. А теперь — вот это! Я начинаю верить, что в апартаментах завелся какой-то злобный Дух. Может, в ближайшее время он устроит землетрясение? Или наводнение?»

Откинув со лба прядь густых светло-пепельных волос, выбившихся из хвоста, Иона повесила свой намокший халат на перекладину для полотенец и, извиваясь, стала расстегивать на спине бюстгальтер. Запах свежих роз, поставленных в изысканную вазу, немного успокоил ее.

«Вазу следует отнести в гостиную», — подумала Иона, взглянув на цветы.

К счастью, миллиардер, который должен поселиться в пентхаусе, приедет только через несколько часов.

Иона напомнила себе, что должна предупредить менеджера о необходимости присматривать за горничной: в одной из раковин она обнаружила волос. Иона собралась как следует промыть раковину, однако колпачок на флаконе с моющим средством был плохо завинчен.

Красивый вид из окна мог успокоить любого человека, даже облитого моющим средством. Предвкушающий солнечные выходные Окленд мирно жужжал внизу. Белели паруса яхт, стоявших в порту, на горизонте, исчезая в дымке, золотились острова.

Иона наконец-то стянула с себя липкий бюстгальтер и взглянула на часы, услышав тихий мелодичный звонок. Это было предупреждение о том, что кто-то поднимается в лифте.

Несомненно, Энджи. Ее кузина и одновременно начальница дала Ионе очередное задание — организовать барбекю для одного из клиентов, которому именно сегодня вечером захотелось жареного мяса.

Полуобнаженная, Иона достала из своей сумочки салфетки и открыла кран — изысканный, итальянский.

Услышав, как двери лифта открылись, она крикнула: «Проходи!» — и принялась смывать с себя липкую жидкость.

Шаги стихли у нее за спиной. Поспешно вытирая обнаженную грудь, Иона сказала:

— Я скоро выйду.

— Лучше не выходи, черт возьми!

Она застыла на месте. То была не Энджи.

Низкий и глубокий, с легким акцентом голос, очень мужественный… В нем слышалось такое презрение, что спина у Ионы похолодела.

Самое страшное — голос был знакомым… о, таким знакомым! Он до сих пор преследовал ее в снах.

Она вскинула голову. И увидела в зеркале глаза. Темно-янтарные, презрительно глядящие на нее.

Этот мужчина, казалось, был героем древнегреческого мифа.

Или сошел с картины Тициана.

Из груди Ионы вырвался приглушенный восторженный вскрик, когда она увидела классически красивые черты его лица. С трудом сглотнув комок в горле, она пролепетала:

— Люк?

— Какого черта ты здесь делаешь? — поинтересовался Лукас Микелакис ледяным тоном.

Быстро схватив халат, Иона прижала его к обнаженной груди, уронив при этом бюстгальтер.

— Я… я проверяю, все ли готово к приезду гостя, — пробормотала она и, переведя дыхание, требовательно спросила: — А почему ты здесь?

— Гость — это я, — холодно заявил он.

— Ты? — выпалила Иона, и сердце ее так бешено забилось, что она испугалась, не услышит ли он его стук. — Но ты должен приехать лишь через пять часов! — с негодованием воскликнула она.

Черные брови Люка удивленно изогнулись. Несколько секунд он задумчиво смотрел на нее, и взгляд его был непроницаемым. Затем Люк поднял с пола бюстгальтер и протянул ей.

— С-с-пасибо. — Выхватив у него простенький хлопчатобумажный бюстгальтер, Иона попыталась обрести чувство собственного достоинства. — Пожалуйста, уходи.

Черные ресницы, прикрывавшие экзотические глаза Люка, не смогли скрыть вспыхнувший в них огонь. Иона вздрогнула.

Однако тон Люка был невозмутим, когда он медленно протянул:

— Пожалуйста.

Ощущая себя униженной, молодая женщина отвернулась. Ей некуда было скрыться — зеркальные стены отражали каждое ее движение, каждый дюйм тела.

Иона пришла в крайнее замешательство. Ей казалось, что Люк будет стоять здесь вечно и смотреть на нее. А ведь ей необходимо одеться.

Она резко бросила:

— Уходи же!

— С удовольствием, — процедил он сквозь зубы, угрожающе и тихо, как хищник.

Едва держась на ногах, Иона заперла за ним дверь, облегченно вздохнула, затем схватила мокрый бюстгальтер и принялась надевать его. Ей пришлось глубоко вздохнуть несколько раз, прежде чем кожа ее порозовела, а мысли пришли в относительный порядок.

Дело в том, что, увидев Лукаса Микелакиса, она перестала дышать.

«Харизма», — подумала Иона. Этого у Люка было с лихвой. Полтора года назад она испытала то же самое, когда он подошел к ней на пляже на Таити и приказным тоном велел убираться, потому что пляж являлся частной собственностью.

Люк — здесь, в Новой Зеландии. Именно он оказался тем самым человеком, которого они с Энджи, смеясь, прозвали анонимным олигархом.

Иона едва успела надеть халат, как раздался звонок в дверь.

О, наконец-то Энджи!

Иона выглянула из туалетной комнаты — Люка и след простыл. Но вместо своей невозмутимой кузины она увидела запыхавшуюся горничную с сумкой в руках.

— Это белье из прачечной, — сообщила девушка. — Глаза ее расширились, когда она увидела что-то за спиной Ионы.

Собравшись с духом, Иона обернулась. Кровожадный, как тигр, угрюмый и властный, к ним молча приближался Люк.

— Ваши комнаты сейчас будут готовы, — быстро пробормотала молодая женщина и направилась по коридору к трем спальням.

— Кто этот парень? — успела шепнуть ей на ухо горничная.

— Гость хозяина, — коротко ответила Иона.

— Он может быть моим гостем в любое время, как только пожелает, — хихикнула девушка.

Иона вышла из спальни, ступая очень тихо. Но все было бесполезно: дорогу ей преградил мрачный Люк и отрывисто произнес:

— Мне надо поговорить с тобой. Пойдем.

Молодая женщина занервничала. Подавив безрассудное желание объявить ему, что она не обязана подчиняться его приказам, Иона, собрав остатки сил, смело встретила пристальный, испытующий взгляд Люка.

«Опасное дело», — с испугом подумала она, когда тело ее загорелось огнем.