Дункан Форбс преисполнился симпатии к городку Свифт-каренту, штат Орегон, как только увидел, что за красотка заправляет местной библиотекой. По виду — стопроцентная проститутка. Само собой, не из тех, что за десятку пойдет с вами в темный переулок, а дорогая, стильная, высокого ранга, что смотрится на миллион и берет за услуги немногим меньше, которой ничего не стоит накопить на личное эскорт-агентство на Пятой авеню.

К таким его всегда тянуло.

Ее потрясающие ноги впервые появились в поле зрения Дункана, когда он на корточках выискивал на нижних полках библиотеки справочник и уже отчаялся найти его. Но тут он заметил, как рядом с ним остановились длинные, неописуемо сексуальные ноги с узкими изящными ступнями, стиснутыми босоножками на высоком каблуке, явив взору алые от лака, ухоженные ногти.

Зрелище представилось в высшей степени аппетитное, и взгляд сам собой потянулся выше, где обозначились стройность и приятная округлость фигуры в короткой юбке. И хотя прагматик в Дункане мимолетно отметил, что столь высокий каблук вреден для поясницы, знаток признал, что он же помогает красиво изгибаться в талии при каждом наклоне. Словно для иллюстрации его теории незнакомка наклонилась поставить книгу. Линия ее спины была безупречной, дивный зад призывно приподнялся, не говоря уже о том, как натянулась блузка на высокой груди.

Со своей весьма выигрышной позиции Дункан без труда сумел охватить взглядом все великолепие зрелища девушки. На миг ему представилось, что он видит поперек сладостного видения табличку «На продажу»…

Не следовало забывать, что так откровенно таращиться — неприлично. Дункан и не забыл, просто не мог совладать с естественным порывом, потому так и остался на корточках, бегая взглядом от кромки юбки к вырезу блузки и обратно. Он вел себя, как малыш-сладкоежка, пожирающий взглядом прилавок кондитерской, спешащий мысленно наесться до отвала, пока ему не указали на дверь.

Миг наслаждения не вечен, и вот (как раз когда Дункану вздумалось домыслить все, что таится под юбкой и блузкой) незнакомка бросила взгляд и поймала его с поличным. Черты ее лица не уступали линиям фигуры. Природа одарила ее черными, как смоль волосами, матово-белой кожей и полными губами. Когда взгляды впервые столкнулись, Дункан ощутил пресловутую встряску, словно случилось нечто мистическое, нечто за гранью повседневности… впрочем, вполне возможно, произошел простой прилив крови от мозга к паху и последующее кислородное голодание.

Между тем незнакомка поняла, что он таращится совсем не на книги, и глаза ее, словно по волшебству, превратились из влажно-серебристых в кремниево-серые. И Дункан ужаснулся своему поведению. Кто он, в конце концов, зрелый мужчина или подросток с зашкаливающими гормонами?

— Чем могу вам помочь?

Поскольку он так и оставался у ее ног, в опасной близости от кромки юбки, с губ сорвалось первое, что пришло на ум:

— Чем только можешь, конфетка моя!..

Кремниево-серый цвет углубился, все больше напоминая оттенком потускневшие тюремные решетки.

— Например? — едко уточнила незнакомка. — Посоветовать вам хороший справочник? Открыть читательскую карточку? Или, может, показать, где тут выход?

Невзирая на сногсшибательную внешность, она умела источать яд каждым своим словом. Видимо, ей не привыкать ставить на место зарвавшегося наглеца. Дункан мигом слетел с небес на землю.

— Как?! Вы — библиотекарша?

Мог бы сказать «библиотекарь»! Насмешка, как мимолетный луч солнца, прорезала зимний холод ее глаз.

— Именно так.

— Но… таких библиотекарш не бывает! — беспомощно ляпнул он.

— Вот как? Тогда я, пожалуй, покажу вам свой диплом.

— Я хочу сказать… — Взгляд самовольно, вопреки всем усилиям прошелся по ее прелестям. — В смысле… где тугой пучок на затылке? Где очки с двойными линзами? Где разношенные теннисные туфли с медицинской стелькой и… и мешковатое платье?!

Когда она задыхалась от гнева, грудь казалась еще выше.

— Только недоразвитый ум мыслит стереотипами!

— А глупый язык позволяет им срываться, — кротко подтвердил Дункан.

Что и говорить, выставил себя в идиотском свете. Ведь только идиот думает, что библиотекарши сходят с конвейера в единственно возможном варианте. Разумеется, среди них есть разные… но, черт возьми, не такие же!..

Неуклюжий от смущения, Дункан поднялся. Возможность смотреть на нее с высоты своего роста принесла некоторое облегчение и приятный сюрприз: сверху зрелище ничуть не хуже. В попытках исправить ситуацию он изобразил самую обаятельную улыбку, на какую только был способен.

— Уверен, что ни в одном городе нет такой широкой читательской аудитории, как здесь!

— Так я могу вам помочь? Если нет — до свидания.

Понятно. Улыбочками ее не проймешь.

— Да, мне в самом деле нужна помощь. По части изящных искусств.

Взгляд заледенел еще больше.

— Для начала, мистер, потрудитесь показать мне плоды своих трудов.

Вот ведь незадача! Теперь его пригласят сюда вновь не скоро, разве что под старость, когда уже не обойтись без теплых кальсон и грелки на ночь. Ее трудно винить — вероятно, каждый считает своим долгом делать ей авансы. Интересно, у каждого выходит так неуклюже, как сегодня у него?

— Где тут у вас отдел искусства? — со вздохом спросил Дункан.

— Смотря что вас интересует. Скульптура? Художественная фотография? Лепка?

— Изобразительное искусство, от импрессионизма до современности.

Ответом стал испепеляющий взгляд, словно в ожидании непристойной шуточки. Когда таковой не последовало, она буркнула: «Идемте!» — и зашагала вдоль бесконечного ряда полок, книги на которых выстроились с четкостью бывалых солдат на параде. Оценить окружающее, однако, Дункану мешало грациозное покачивание бедер прямо по курсу. Устав от самобичевания, он мысленно пожал плечами: не хочешь, чтобы мужики пялились, — одевайся как-нибудь поскромнее.

— Пришли.

Размеры отдела отнюдь не впечатляли. Похоже, в Свифт-каренте, штат Орегон, изобразительное искусство не пользовалось особой популярностью.

— Благодарю.

Самый беглый осмотр показал, что разжиться здесь нечем. Литература подобрана не для специалиста, скорее для школьника, который пишет реферат на тему «Мой любимый художник». О книге Дункана Форса по Гогену тут, конечно, слыхом не слыхивали.

— Что-нибудь еще? — осведомилась она тоном, больше подходящим для допроса, чем для вежливой беседы.

— Да. В вашей базе данных есть пресса?

— Какая именно газета?