Охота на Чупакабру

Пролог

Вадим Чупин по прозвищу Чупакабра - в прошлом известный спортсмен, ныне акула бизнеса. Яна Логинова - тоже акула, только пера. Репортер светской хроники, телеведущая, да и вообще ей палец в рот не клади. Что получится, если две акулы вздумают поохотиться друг на друга?Все осложняется тем, что когда-то давно они уже встречались. Вот только Яне эта встреча перевернула всю жизнь, а Вадим о ней даже не помнит...

январь 2005 г., Инсбрук, Австрия

- Тебе хоть восемнадцать-то есть, рыжая? – спросил Вадим не без иронии.

Восемнадцать мне исполнилось месяц назад, так что можно было не врать. Хотя мое слишком быстрое «да» все равно получилось похожим на вранье.

- У тебя кто-то уже был?

Это смахивало на допрос. Под ложечкой противно засосало. Все шло совсем не так, как я себе представляла. То есть сначала очень даже так, но в какой-то момент явно свернуло не туда.

Я молча покачала головой.

- Вот как? - он приподнял брови и вдруг резко спихнул меня с колен. – Наверно, я должен быть польщен, детка, что ты выбрала меня в качестве своего первого мужчины. Но, извини, нет. Ни фига не польщен. Знаешь, лучше дождись того, кто это оценит. А я завтра утром даже не вспомню, как тебя зовут. Вообще-то я уже не помню. Так что…

Схватив за руку, Вадим подтащил меня к двери, открыл ее, и я оказалась в коридоре.

- Извини, - это прилетело одновременно с сухим щелчком замка.

Постояв пару секунд перед закрытой дверью, я повернулась и пошла к холлу, где тихо бубнил невыключенный телевизор. Плюхнувшись в неудобное дермантиновое кресло, закрыла лицо руками и расплакалась от обиды и разочарования.

Как я мечтала о нем бессонными ночами, глядя в темноту. Чего только себе не представляла. Не веря и даже почти не надеясь, что он хотя бы взглянет в мою сторону. И вот, когда это случилось, все обернулось самой подлой насмешкой.

Меня угораздило влюбиться в Чупакабру два года назад, когда мы пересеклись с биатлонистами на сборах в Терсколе.

Мне только исполнилось шестнадцать, я взяла три личных юношеских золота на первенстве России и несколько командных на международных стартах. По правилам должна была еще минимум пару лет прозябать в «девушках», но результаты показывала вполне взрослые, места занимала высокие, поэтому меня взяли в юниорскую сборную, которая готовилась к чемпионату мира по лыжным видам спорта.

Юниорки, в большинстве своем перевалившие за двадцать, смотрели на меня как на наглую выскочку и в свою компанию принимать не спешили. Парни тоже считали малявкой и не обращали никакого внимания. Все свободное от тренировок время я проводила одна – гуляла, читала или грызла учебники, чтобы не слишком сильно отстать от школьной программы.

Накануне отъезда я сидела одна на террасе кафе и любовалась заснеженными вершинами, когда на дорожке показались трое парней с лыжами. Гонщиков из команды я знала всех, горнолыжников в основном тоже. Оставались биатлонисты, державшиеся особняком. Я слышала, как девчонки шушукались о каком-то Чупине, который и на лыжне бог, и трахается тоже божественно.

Для меня эта тема была чем-то… за горизонтом. Скорее, пугающим, чем волнующим. Мальчишки нравились, и в спортшколе, и в классе, но сугубо платонически, на расстоянии. Я даже в кино ни разу ни с кем не ходила, не говоря уже о чем-то большем. Да и когда? В лыжную секцию в Вологде меня отдали в пять лет, а в десять привезли в Питер и оставили у бабы Светы – матери отчима. Я поступила в школу олимпийского резерва, и начались ежедневные тренировки, а то и по две: ОФП, беговые лыжи по снегу, роликовые по земле и асфальту.

В общем, к шестнадцати годам я оставалась девочкой-ромашкой, краснеющей от слова «секс». Все мои подростковые гормональные волнения утекали в спорт, оставляя лишь романтические вздохи под сентиментальные книги, фильмы и песни. Я мечтала о возвышенной любви и… боялась ее.

Парни с лыжами почти прошли мимо, когда один из них остановился и нагнулся поправить застежку на ботинке.

- Чуп, ты где там застрял?

Он выпрямился, и закатное солнце осветило его сзади, как театральный прожектор. Блики играли на темных волосах, лучи четко обрисовывали стройную крепкую фигуру, оставляя лицо в полутени, отчего оно казалось загадочным, словно неземным.

Я смотрела на него, затаив дыхание, а сердце мелко билось, нет, дрожало где-то в горле, горячим тугим комком, который было никак не проглотить. И так же дрожали стиснутые под столом руки.

Чупин – Чупакабра, так его еще звали – повернулся и ушел, на секунду продемонстрировав чеканный, как на монете, профиль. А я долго сидела над полупустой чашкой остывшего кофе, пока не замерзла до хрустального звона.

После блестяще выигранного чемпионата Вадим уже выступал за взрослых. Жил он в Москве, и мы больше не встречались. Однако я ловила любое упоминание о нем – в газетах, по телевизору, в болтовне спортивной тусовки. На призовые деньги после одного из соревнований купила ноутбук и искала новости в интернете.

- Это кто? – спросила баба Света, увидев большую фотографию на мониторе.

- Не знаю, - соврала я, отчаянно покраснев. – Просто красивый мужчина.

- Ох, Янка, - вздохнула она. – Лучше б ты в обычного парня влюбилась. В живого. Не из компьюнтера.

Вадим был вполне живым, но уж точно не обычным. В моем представлении – небожителем. Хотя, если верить слухам, репутация по части женского пола у него была отвратительная. Однако верить я не хотела. Убеждала себя, что это просто сплетни. А если даже и нет, значит, он таким образом ищет свою единственную. Все эти романтические штучки прочно засели у меня в голове – разве я могла допустить, будто мой герой просто трахает все, что шевелится?

Я даже закинула тренеру удочку насчет того, чтобы перейти в биатлон: такие прыжки у нас случались нередко. «Ну попробуй», - скривился Иван Сергеевич. Увы, с винтовкой у меня не сложилось, и от этой идеи пришлось отказаться.

Как некоторые молятся на сон грядущий, так я, засыпая, думала о Вадиме. Вспоминала, каким увидела его впервые.