Таифская роза Адама

Все события в книги вымышленные. Имена, характеры, организации, места, события и диалоги- плод авторского воображения. Любое совпадение с реальностью- случайность.

Пролог

Она была у его ног, на коленях — и это дико возбуждало. Адам поймал себя на мысли, что его давно ничего так не возбуждало. Пусть и загнанная в угол, пусть и проигравшая, эта девочка была все еще несломленной, все еще переполненной решимости взять реванш. Сладко, как же сладко было на это смотреть… Как же сладко будет прогибать ее под себя, покорять, укрощать. А потом пить ее добровольную капитуляцию, захлебываясь в экстазе обладания этим совершенным телом, словно любовно вылепленным Творцом специально для него…

Адам опустил большой палец на ее слегка приоткрытые от сбившегося дыхания губы и провел по их идеально четкой кайме. Алые, сочные, невинные… Он мог дать им столько порока. И даст обязательно. А сам изопьёт до дна их неопытность и нежность, сравнимые лишь с шелком лепестков его таифских роз…

Высокая упругая грудь колыхалась от каждого порывистого вздоха — и это заставляло его член уже сейчас болезненно наливаться диким желанием попробовать ее, пригубить, но он осознанно оттягивал этот неизбежный момент. Слишком легкая победа всегда имеет оскомину зеленого, неспелого фрукта. Вымученная же — напротив, отдает несвежей приторностью перезревшего плода… В этом мире все должно быть в свое время и на своем месте. Эта девчонка ворвалась в его жизнь именно тогда, когда он нуждался в этом больше всего. Когда стало невыносимо скучно и пресно. Что ж, Вселенная в очередной раз на его стороне — он с благодарностью примет ее подарок, пусть даже сам подарок пока и не в восторге от своей участи…

Глава 1

Шикарное авто представительского класса несло ее на бешеной скорости по живописному серпантину. Сердце неистово билось, руки потели — нехороший знак. Может помешать ее идеальному, виртуозному исполнению… Она и забыла уже — как это бывает — волноваться перед выступлением. Руки, струны и смычок, казалось сжились в ее мире созидания друг с другом, как идеальные партнеры. Но сейчас ситуация была в корне иной. От ее выступления слишком много зависело. Слишком важные вещи стояли сейчас на кону…

Каменистый пейзаж скалистых гор понемногу зеленел, делая острые очертания рельефа более мягкими, сглаженными. Ника затаила дыхание, зная, что совсем скоро, судя по навигатору, появится то самое главное чудо Таифа, о котором сотни лет слагали легенды… Она включила геолокацию на телефоне, как только села в машину, чтобы и самой следить за маршрутом. Чтобы подготовиться к этому моменту, не пропустить… Чтобы эмоции не захватили ее врасплох, чего в своем положении девушка допустить никак не могла…

Машина немного замедлила ход, а водитель приспустил окна, что сразу заставило ее черные, чуть ниже плеч, волосы взметнуться в энергичном танце ветра.

— Смелл (англ. — нюхай), — произнес не без гордости с жутким акцентом араб-водитель, а девушке только и оставалось, что восторженно воскликнуть, стоило машине вывернуть из очередного крутого виража, когда перед ее глазами предстал уходящий за линию горизонта цветочный ковер из роз.

«Ты ни с чем и никогда не перепутаешь аромат Таифской розы, Ника», — мечтательно говорила Марта, импресарио их труппы, которая в этом году приняла вероломное, по мнению многих, решение отправить на ежегодный «Фарах зухур» (араб. — праздник цветов), организуемый в Таифе правителем этих мест шейхом Адамом Макдиси закрытый элитарный фестиваль, именно её. Саму Нику это решение не удивило — она знала, что хоть и пришла в труппу всего три месяца назад и была самой юной из ее состава, играла виртуознее всех. Правда, для ее конкуренток «по смычку», как между собой говорили сами девочки, тоже музыканты, этот аргумент едва ли служил весомым… Тяжело признать превосходство другого в твоем деле, когда речь идет о поощряемой конкуренции. А в их коллективе было именно так — Марта заведомо создавала между девочками конфликтогенную обстановку, чтобы те не расслаблялись, и каждая понимала, насколько зыбко и неустойчиво ее положение. И в то же время, не могла скрыть своей радости, когда увидела талант ослепительно красивой юной стройной брюнетки, попавшей к ней в коллектив по рекомендации.

«Пальцы, как бабочки!» — восхищалась строгая и повидавшая немало хороших музыкантов Марта, — «да еще и какая внешность… Малышка Ника, тебя ждет блестящее будущее! Ты рождена сиять, рождена для сцены! Даже имя подходящее.»

Да, она любила свое имя… Древнегреческая богиня победы… Все думали, что она названа именно в честь нее… Правильно, пусть думают… Флер победительницы ей не помешает. Кто бы что ни говорил, человека красит в том числе и имя. Особенно это важно для женщины. Мать ей всегда об этом говорила.

Девушка закрыла глаза и прислушалась к аромату, вмиг заполнившему салон автомобиля через приоткрытые окна. Тонкий запах, запах нежности и невинности. Запах хрупкого счастья и робких надежд. Наверное, ради этой чистоты розы люди и сходили с ума. Но каким бы ни была техника, как бы искусны ни были парфюмеры, создающие из лепестков этих удивительных цветков розовую воду и масло, ничто не могло затмить истинного аромата только — только раскрывшегося бутона на рассвете, растущего на сочном зеленом стебле… Особенно упоителен этот запах ранней весной. Именно поэтому в это время каждый год знатный гедонист и эстет шейх Макдиси и собирал избранный круг людей. Давал им возможность насладиться этой первозданной, девственной красотой…

«Бьютифуль? (англ. — красиво)? — снова со смешным акцентом спросил водитель.

Ника улыбнулась, вежливо ему кивнув.

«Beautiful»… — повторила про себя, вспоминая, как точно так же, но с гораздо более восторженной интонацией использовала это слово Марта, описывая место, куда ей предстояло отправиться…

«Ты даже представить себе не можешь, как там красиво, Ника… хотя бы раз в жизни нужно побывать в этом раю. Девочки готовы глотки друг другу перегрызть за возможность оказаться в этом царстве роскоши, изыска и изобилия. А еще… — она понизила голос, от чего он стал мурлыкающе — чувственным, — чтобы иметь уникальный шанс в жизни увидеть Его Самого… и возможно, даже понравиться его глазу…

— Понравиться его глазу? — со смешком переспросила Ника. Её удивило то, как раболепно и мечтательно сейчас выглядела Марта, стоило только ей заговорить о шейхе Макдиси. Обычно авторитарная и надменная импресарио с жесткой системой штрафов и санкций в отношении своих подопечных