— Давай, давай! Ну, что ты, как мокрая курица, Артемьев?! Ей-Богу…

Воровский отхлебнул из бутылки глоток шотландского виски, подхватил охолощенный пистолет Макарова и прицелился по мишени.

Раздался грохот выстрелов. Разрядив полную обойму в самое сердце мишени, Воровский с гордостью расправил широкие плечи.

— Видел? Вот так надо стрелять на поражение, Слава. А  твои робкие выстрелы – это как лепет ребенка, честное слово.

— Ну, и ладно. Я сейчас автомат возьму, и мы посмотрим, кто круче стреляет, — обиделся деловой партнер. Тоже хлебнул виски и с грозным видом подхватил со стойки охолощенный автомат Калашникова.

— Фи, — презрительно фыркнув, Воровский стянул с шеи шумоизоляционные наушники и сел за маленький столик, на котором было разложено нехитрое чисто мужское угощение – нарезанный говяжий язык, красная икра, лимон и зеленые оливки, фаршированные непонятно чем.

Наколол на зубочистку одну крупную оливку и с удовольствием отправил ее в рот.

Раздосадованный партнер по бизнесу надел наушники, прицелился и начал палить из автомата по оставшимся мишеням.

Воровский хохотнул – все мимо. В чем, в чем, а истинно в мужских развлечениях мягкотелый Станислав Артемьев был полным профаном. То ли дело женщины. В женщинах он знал толк. Что ж, женщины в заведении Воровского тоже водились. Самые лучшие, на выбор. Их привозил управляющий делами Марк Король, уже после того, как большие мальчики наиграются с пушками и выпустят пар. Таков был образ жизни Воровского – кто-то любил выпускать пар в спортзале, кто-то с проститутками, а он предпочитал оружие.

От понятия «шлюха» его коробило, поэтому Марк Король привозил в закрытый мужской клуб исключительно милых дам в соблазнительных нарядах в стиле ретро. Дамы работали отлично, дело свое знали, и в то же время не выглядели девицами с трассы. После работы они получали свой процент и их отправляли домой. До следующего заказа. Работой у Воровского девушки дорожили, в основном потому, что он никогда их не бил и при этом умудрялся одним взглядом вызывать в окружающих помешанный на благоговении жуткий страх.

Он не был красавцем в классическом понимании этого слова. Но такие, как Михаил Воровский, закрадывались в душу против воли, и их уже невозможно было оттуда вытравить. Его рассеянная задумчивость, греческий профиль, тщательно выверенная стилистом  небритость; густые и темные волосы; глубокие, завораживающие глаза цвета крепкого виски – все это мгновенно сбивало с толка и заставляло с замирающим от восторга сердцем бесстыдно рассматривать представший образ. Именно глаза являлись его козырем – заглянув в потрясающую глубину, их уже нельзя было вычеркнуть из памяти. А в сочетании с легкой небритостью они били наповал, не давая ни малейшего шанса избавиться от наваждения.

Воровский не сходил с обложек финансовых изданий.  Жесткий  нрав и уверенность не раз вели его к безоговорочной победе, оставляя далеко позади конкурентов.  Созданная им трейдинговая компания «Финансист» процветала. Опытные трейдеры днем и ночью анализировали рынок российских и зарубежных ценных бумаг. Кроме того, Воровский любил рисковать. Вкладывал состояния в подающие надежды проекты новичков, и проекты выстреливали. В свои тридцать шесть он был безумно богат. Его жизнь состояла из риска. Риск питал его мятежную, пронизанную сталью натуру и дарил огромные доходы.

Артемьев клянчил у него денег на очередной проект, и Воровский, выгуливая мягкотелого товарища в своем клубе, уже вовсю потирал руки – ему не терпелось начать игру.

Артемьеву требовался инвестор, и он очень надеялся на благосклонность Воровского. Тот мерцал взглядом выразительных глаз цвета крепкого виски и жевал оливку. На самом деле рассеянная безмятежность была напускной. Воровский просчитывал варианты.

— У нас готово помещение, есть штат сотрудников, дело за малым – нужны средства, чтобы проект начал двигаться вперед, — Артемьев с досадой отбросил автомат и подсел к Воровскому.

— Хм, — миллиардер подхватил бутылку виски и плеснул очередную порцию янтарной жидкости на дно стаканов.

— Миша, ну, скажи хоть что-нибудь! Неужели тебе не по душе проект?

— Проект как проект, ничего особенного. Я одолжу тебе денег взамен на услугу.

— Какую услугу?

— Мне срочно требуется помощница. Женщина приятной наружности, которая будет идеально владеть французским и не станет трепаться направо и налево о наших делах.

— То есть, она должна быть из «своих»?

— Возможно, да.

— Где же я найду тебе помощницу, владеющую французским, да еще приятной наружности, и чтоб язык за зубами держала?

— Хочешь денег, ищи. Найдешь, я выпишу тебе чек в тот же день.

Артемьев обреченно вздохнул и опрокинул в себя полстакана виски.

Воровский вытянул длинные ноги в дорогих туфлях и выхватил сигару из золотого портсигара.  Ему действительно требовалась помощница со знанием французского. Компания активно осваивала французский рынок, и без знания языков было никак не обойтись. Господин Азуле, открывающий свое представительство в России, потребовал русскую помощницу. Обязательно приятной внешности, да еще с безупречным знанием французского языка. Личный секретарь Воровского сбился с ног в поисках нужного сотрудника, но все не подходили под жесткие требования Азуле. Этому старому французскому педанту непременно нужна была женщина приятной наружности, не обремененная отношениями и желающая трудиться не покладая рук. Подводило все – то пол, то возраст, то внешние данные не совпадали с тем, что желал видеть перед собой проклятый Азуле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Работай, Слава, — выпустив клубы дыма лучшей доминиканской сигары, сверкнул ледяным взглядом он. — Не мне тебя учить.

Казалось, в этом году погода решила пошутить. Или она попутала сезоны. В общем, так или иначе, а в этот декабрьский вечер в нашем городе вместо предновогоднего снега  стеной лил дождь. Я переминалась с ноги на ногу под крышей сверкающего огнями торгового центра и никак не могла решиться перепрыгнуть реку ледяной воды.