Лора Шепперсон

Поражение Федры

Original title:

THE HEROINES

by Laura Shepperson

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © Laura Shepperson

Published by arrangement with Rachel Mills Literary Ltd

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

* * *

Действующие лица

КРИТ

КРИТЯНЕ

ФЕДРА – принцесса Крита

МИНОС – царь Крита и отец Федры

ПАСИФАЯ – царица Крита и мать Федры

АРИАДНА – принцесса Крита и сестра Федры

КАНДАКИЯ – служанка Пасифаи

ГЕЛИЯ – прыгунья через быков

МИНОТАВР – критское чудовище, живущее в лабиринте под Кносским дворцом

ЧУЖЕЗЕМЦЫ

КСЕНТИППА – афинянка, отправленная на Крит в качестве дани царю Миносу

ТЕСЕЙ – афинский принц, сын Эгея, по своему желанию отправившийся на Крит в составе афинской дани

ПИРИФОЙ – капитан, друг и соратник Тесея

АФИНЫ

АФИНЯНЕ

ЭГЕЙ – царь Афин

ИППОЛИТ – афинский принц, сын Тесея и внук Эгея

ТРИФОН – советник царя

КАССАНДРА – служанка Медеи

КРИТОН – обвинитель

ЧУЖЕЗЕМЦЫ

МЕДЕЯ – принцесса Колхиды, бывшая жена героя Ясона, считалась колдуньей

АГНЕТА – служанка Медеи

Как ты можешь ее обнять молчаливою ночью,

С нею остаться и спать, не опасаясь беды?

Впрячь удалось ей в ярмо и тебя, как быков медноногих,

Был и ты укрощен тою же силой, что змей.

Хочет к тому же себе приписать она подвиг минийцев,

Стала преградой теперь мужниной славе жена[1].

Пролог. Странствующий певец

– Подходите ближе, дорогие гости и славные жители Афин. Подходите ближе и послушайте песню, что тронет ваши сердца. Сложена она о вашем храбром царе Тесее и о жутком чудовище, убитом им ради вас: критском монстре с туловищем человека и головой быка; противоестественном создании, прозванном Минотавром[2].

Молодой сказитель извлек несколько нот на свирели, откинулся на стул и подождал недовольства толпы. Само собой, толпа возроптала:

– Этой песней нас не удивишь, чужестранец. К чему нам в сотый раз слышать ее от тебя?

И афиняне, в большинстве своем юноши в самом расцвете сил, отвернулись.

Губы певца тронула легкая улыбка. Запев же, он начал свою историю с соблазненной Тесеем иноземной принцессы. Не с той, что даст показания в суде, а с ее старшей сестры Ариадны, обладательницы прекрасных волос и прочих прелестей. Тесей, царь собравшихся здесь афинян, с которым им ни разу в жизни не довелось пообщаться, был столь частым персонажем песен, что воспринимался ими как давнишний собутыльник. Критская принцесса еще только начала разоблачаться перед Тесеем, а к певцу уже вновь потянулись слушатели. Поначалу робко, а затем как вино полилось рекой – побойчее. К тому времени как распутная принцесса обнажила грудь, толпа вокруг певца возбужденно и одобрительно кричала.

* * *

Правды в истории певца не было. Да и неведома она ему. Будучи родом не из Афин, он позаимствовал эту песню у своего странствующего собрата в обмен на последний кусок хлеба.

Певец видел, как толпа смеется над принцессой, стоит о ней запеть, и как воодушевляется при упоминании сына Тесея, Ипполита. Он принялся подстраивать песню под вкус мужчин. Поначалу осторожно, затем все увереннее он вплел в историю событие, что у всех на устах: предстоящее завтра во дворце судебное разбирательство. Да, он рисковал, но толпа вокруг него лишь росла, и певец продолжал извлекать из глубин памяти крупицы информации, добытой им по дороге сюда и в самих Афинах. Принцессу околдовала Афродита. Принца покинула Артемида. Слушатели жадно внимали ему.

Будучи наблюдательнее многих, певец заметил с краю толпы фигуры в капюшонах. В отличие от остальных, они не кричали, одобряя юного принца и его отца-героя. От них разило осуждением, но певца это не волновало. Он пел не для женщин. За его песни платят не они.

По дороге он расскажет встреченным собратьям о предпочтениях афинян, если те, в свою очередь, не погнушаются разделить с ним свою пищу и новости. Пока же он задержится ненадолго в Афинах. Судебное разбирательство только начинается, и, хотя дворец в Афинах – та еще дыра, поглазеть на него едут многие издалека и отовсюду, принося с собой сладкий аромат денег, манящий тех, кто живет своим умом и талантом.

Когда в свете заходящего солнца недавно построенный храм на холме возвысился и засиял как маяк, певец завершил свою историю. Он обвел взглядом слушателей, едва стоявших на ногах в обнимку друг с другом и грозивших кулаками критской принцессе. Отлично поработал. Теперь никто не вышвырнет его со двора.

Певец поднялся и неспешно направился в кухню за заслуженным ужином и, возможно, служаночкой, которая его скрасит.

Акт I. Крит

Афинские мужчины едва слышно перешептываются друг с другом, привычные шумные крики стихли: священная церемония требует тишины. Из зала, предназначенного для трапез, убраны столы. Длинные лавки заняты теми, кто называет себя присяжными. После завтрака почти не оставалось времени до судебного разбирательства, и расторопные служанки не успели толком убраться. На пролитом мясном бульоне сидит мужчина. Его одежды провоняют, но пока он ничего не замечает. Ну а заметит – и что ж? Для этого тоже найдутся служанки.

Кто-то из собравшихся вспоминает, что вчера вечером ответчик весело набирался вместе со всеми, развалившись на лавке, будто ему все нипочем. Да и чего ему бояться на суде мужчин? Что значит ЕЕ слово против ЕГО? Какой мужчина не видел зла, что приносит ревнивая женщина?

А она притом не обычная женщина, нет. Дочь царя, сестра чудовища, принцесса Крита. Ну кто не слышал про критских женщин?

Доносятся шаги. Мужчины на лавках выпрямляются, взволнованно подталкивают локтями соседей. Головы выжидательно разворачиваются к двери. Она идет.

Начинается…

Федра

Мне было восемь, когда я впервые услышала, что думают о маме, хотя услышанного и не поняла. Я шла за мамой и Ариадной по улице. В свои одиннадцать или двенадцать лет сестра уже сравнялась ростом с большинством взрослых женщин. Я семенила вслед за ней и мамой, не сводя взгляда с их одинаково плавных походок и струящихся до бедер каштановых волос. Я мечтала поскорее стать такой же гибкой и изящной, как они.

Сейчас не припомню, куда мы тогда шли. Помню только, что отца рядом не было и нас окружала охрана – мужчины с длинными копьями, на улице не смевшие даже взглянуть на меня. В стенах дворца они часто улыбались мне, тайком от мамы предлагали сладости и рассказывали об оставленных дома дочках. С Ариадной они так никогда не общались, хотя она была красивее меня.

Сестра сердито взглянула на меня через плечо:

– Не отставай, Федра.

Мама остановилась и повернулась ко мне. Удивительно, насколько они с Ариадной были схожи: сверкающими на солнце карими глазами, сияющей загорелой кожей. Будто Ариадна и не дочь своей матери, а она сама, только юная. Наверное, именно тогда я впервые осознала, что никакие годы не превратят меня, бледную, маленькую и пухленькую, в красавицу, подобную маме и сестре.

– Федра, ты идешь слишком медленно. Может, одному из охранников отнести тебя во дворец?

Уверена, мама предложила это из беспокойства, однако даже сейчас я помню вспышку унижения, пронзившую меня при мысли о том, что меня внесут в ворота дворца, как мешок с зерном. Ариадна усмехнулась.

– Нет, мама, – решительно мотнула я головой.

– Тогда,