Ольга Соболевская

Планета любви

… Иногда я думаю, что всё, что человек может оставить о себе —

это историю своей любви. И маршрут своего движения к свету.

И по факту, это всё равно одно и то же.

Елена Касьян

Вступление

Это- история о любви.

Название же — «Планета любви» — имеет много значений, начиная с известного сайта знакомств и далее в бесконечность … но пусть каждый найдёт своё сам.

Упомяну также, что я не психиатр и не могу достоверно ставить или описывать диагнозы расстройства личности, но посвящаю эту книгу тем, кто, отыгрывая свой сценарий нелюбви, строил отношения с нарциссами и психопатами.

Это книга — предупреждение. Лучше знать о том, как действует медленный яд нарциссического абьюза.

Но всё происходит не случайно, и наши близкие — зеркала наших страхов и боли, и пройдя эти уроки, мы обучаемся именно Любви.

Ибо, как поет незабвенная «Агата Кристи»,

«Боль — это боль, как ее ты ни назови;

Это страх — там, где страх, места нет любви».

А где есть любовь, там нет боли.

Итак, начинаю!

Все нижеизложенное никакого отношения к действительности не имеет и является галлюцинацией. Особенно — про неправильное хранение оружия. Так-то, товарищ майор!

И никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном УПК РФ.

И, разумеется, любые совпадения совершенно случайны.

1. Весна и начало Лета

Давай вечером с тобой встретимся,

Будем опиум курить-рить-рить.

Давай вечером с тобой встретимся

По-китайски говорить.

Не прячь музыку, она опиум

Для никого, только для нас.

Давай вечером умрём весело,

Поиграем в декаданс.

«Агата Кристи» («Опиум для никого»)

Знакомство

В тот год был март, весна, и я очень хотела любви. Я загадала: «Хочу встретить мужчину, с которым мне бы было интересно».

Мою анкету на сайте знакомств «лайкнул» рыжий мужчина 40+, чуть старше меня. Посмотрела — умный, саркастичный, очень непростой… да и «квартира-машина-свободен». Котиков любит. Мы перешли в вотсап.

Почти сразу — неожиданное. «Работаю сейчас мусорщиком на помойке». Шутка? Высылает видео: мусор, узбеки, мешки, крысы и бесконечные чайки. Я хотела закрыть диалоговое окно, но вслед прилетела визитка: «А раньше работал здесь». Бывший чиновник Смольного из сферы крайне меня интересующей (у меня появилась идея грандиозного прожекта, и было крайне важно узнать, есть ли шанс его протолкнуть «туда»).

«И как же Вы дожили до жизни такой?» — спросила я в предвкушении душещипательного рассказа. «Помойка хорошо мозги прочищает от всяких дурных мыслей, возвращает радость к жизни и учит ценить каждый ее день», — прилетело в ответ. А еще чуть позже: «Это ненадолго. Осмотрюсь и начну жить». Становилось все интереснее. Появились и вопросы по моей работе. Созвонились. Вполне адекватный, решила я, только голос безрадостный, замогильный.

Прошла неделя. Он писал в одно и то же время. Я с нетерпением смотрела на телефон. У нас создалась своя традиция. Выяснилось еще, что у моего друга были сильные магические, совсем не «светлые» способности, которые он в свое время заглушал сильнодействующими наркотиками. Он еще и был на войне, нет, не за идею — просто любил стрелять и не хотел жить. Итак — эзотерика, управление снами, сарказм, раскопки, антиквариат и… многое другое, чрезвычайное мне интересное, даже котики. Я предложила дружить. Уже в тот момент я понимала — это не про дружбу.

В эту неделю я увидела странный сон, даже не сон — это было видение на грани бодрствования. Я видела приближающееся лицо моего нового друга, и в моем сознании прогремела фраза: «Я буду оберегать тебя». Я рассказала ему про это, на что сразу же получила такой ответ: «Нет, я с тобой ничего не делал… Но я умею входить в сны».

Договорились, что он меня заберет и привезет к себе показывать свою коллекцию. И мы будем разговаривать и пить вино… Я никогда не езжу в гости к незнакомцам. Но он был уже близкий и свой. Да он мне может и не понравиться — понадеялась я.

Он мне не понравился. Выглядел старше и… несколько потасканно. Худой. Мешки под глазами. Большие голубые глаза показались мне — безумными. Взгляд — тяжелым. Голос — как из могилы. А лицо — как из моего сна… Мы приехали на почти незнакомую мне окраину города. Безликие улицы, утыканные высокими домами.

Панельная двенадцатиэтажка, однушка, заваленная антиквариатом. Без телевизора и компа. Иконы, мебель с гнутыми ножками, ножи, военные газеты, часы, фарфоровые куклы, немецкие каски — много-много странных старых вещей. Особенно досталось большому балкону. На стенах картины. В углу комнаты стоял большой старый чемодан — на нем лежали старинные кинжалы. «Приехала к явному психу. Сейчас меня разрежет и в чемодан сложит», — подумалось на мгновение… И кровать, большая белая кровать — среди всего этого загробного мира она казалась единственной живой. Я смотрела на нее и как-то обреченно знала, что на этой кровати я буду заниматься любовью с этим странным человеком.

— А пистолет у Вас есть? — спросила я.

Он поднял матрац у изголовья и протянул пистолет.

— А он не выстрелит?

Забрал пистолет, вытащил патроны, отдал мне:

— Теперь нет.

— А бомбы у Вас есть?

— Есть мина, противопехотная, где-то на балконе лежит.

Он закурил. Ощутимо запахло анашой.

— Натуральный продукт, я курю больше 20 лет, как сигареты, не волнуйтесь.

Еще и это…

Оружие и антиквариат мне быстро надоели, и мы пошли на кухню пить вино и разговаривать.

Он был превосходным, активным слушателем: запоминал имена, понимал суть событий. Иногда договаривал мои мысли или не высказанное, но громко подуманное: он действительно умел их читать. Я рассказала, наверное, почти все, на тот момент важное, даже про прежнюю любовь, потом — плакала. Было странное ощущение, что «все вот это», наконец, закончилось. Он сказал, что немного меня полечит, и положил руки мне на голову. Мне показалось, что мой мозг «считывают» руками, но это было уже неважно, потому что резко наступило облегчение и расслабление. «Ты не останешься со мной — у нас нет будущего, но у тебя все будет очень хорошо. Только как и когда — рассказывать не буду».

Он стал уже совсем близкий, я попросила меня поцеловать. Это было нежно и очень знакомо.