Диана Бойцова

Ну попадись мне, лютый зверь!

Глава 1. Тогда

Все, что осталось у меня от друга детства — это воспоминания и коготь оборотня, отнявшего его жизнь.

Чтобы поквитаться с ним, я много лет училась и тренировалась у лучших мастеров Школы Охотников.

Только я забыла, что у судьбы отличное чувство юмора: у меня может неожиданно обнаружиться особенный дар, а оборотнем может оказаться тот, кому я доверяла…

Глава 1. Тогда

Суровый норов старика Эвина Файвлендора, служителя деревенской молельни, не располагал к симпатии окружающих, но в его саду росли изумительно вкусные яблоки. За ними-то мы с сорванцом Гилли Эккером и полезли. Помню, он порвал штанину, когда покорял высокий забор, а я поцарапала ладошку. Тогда мне было восемь. Родительский последыш, всюду таскающийся за местным шкодником.

Я не любила Гилли Эккера. Я его обожала. За отчаянность, брыкливость и густую рыжую шевелюру. Он был всего на год старше меня, но казался и вел себя взрослее. И хотя в деревне не было ни единого жителя, кто сказал бы о нем доброе слово, за исключением его родителей, я не предавала нашей дружбы. Мой отец ругал меня, запрещал видеться с Гилли, обещал выпороть, если еще раз сбегу с ним. Мама причитала, что он меня погубит. Инари, моя старшая сестра, которая уже начинала позволять мальчишкам держать себя за руку и втихаря от родителей бегала на свидания у реки, лишь посмеивалась надо мной. А моему брату Мелчеру было не до меня. Он готовился к службе, мечтал стать достойным человеком и перебраться из глуши в город.

— Давай быстрей! — поторапливала я Гилли, когда он сидел на старом дереве и рассовывал по карманам яблоки.

Мы знали, что Эвина Файвлендора нет дома. Гилли все подстроил. На общем священном песнопении украл у старика браслет, и тот задержался в молельне с поисками. Но я все равно жутко нервничала. Вдруг кто-то из соседей нас увидит. Тогда отец точно возьмет розги и отходит меня по мягкому месту.

Наконец Гилли спрыгнул и протянул мне самое наливное ароматное яблоко. От одного лишь его запаха голова шла кругом.

Едва я надкусила его, как из-за деревьев послышался шорох и треск сухих веток. Мы с Гилли настороженно вгляделись в темноту густых зарослей. С той стороны забора не было. Сад Эвина Файвлендора упирался прямо в непроходимый лес. Никому и в голову бы не взбрело прокладывать там тропу ради лукошка его знаменитых фруктов.

— Гилли, — пробубнила я с набитым ртом, — может, пойдем?

Подергала его за руку, и мы синхронно попятились к забору. По позвоночнику полз мороз. Липкий страх овладевал каждой мышцей, парализовывал. Со стороны леса доносилось утробное рычание. Вряд ли старый служитель стал бы нас так запугивать в качестве наказания. Его оружием против людских ошибок было резкое и непримиримое осуждение. Следить за нами мог только дикий зверь.

— Сти, я подсажу тебя, — тихо шепнул Гилли и помог мне подняться.

Забор был из сколочен из толстых веток, но в зазоры промеж них проглядывался весь сад. Перепрыгнув по другую сторону, я обернулась в тот самый момент, когда Гилли собирался перелезть, но из-за деревьев выскочило огромное чудовище. Волк размером с лошадь. С мощной зубастой пастью и широкими когтистыми лапами. Вспахивая ими землю, он бежал прямо на моего друга. Рыча и брызжа пенной слюной.

— Гилли! — в ужасе вскрикнула я. — Гилли! Быстрее!

Но он не успел. Волчья пасть вцепилась в его лодыжку. Гилли попытался отбиться. Стал кидаться в волка яблоками. Звал на помощь. Пинал его свободной ногой по красноглазой морде. Однако это лишь злило и распаляло зверя.

Я же, беспомощная девчонка, которая не могла допрыгнуть даже до вершины забора, ревела горькими слезами и кричала:

— Помогите! Кто-нибудь! Гилли сейчас загрызут!

Никто здесь не мог нас услышать. Глухонемая соседка Эвина Файвлендора, как назло, не торчала по своей привычке во дворе. А семейство Олондов еще вчера отправилось на пикник в горы. Мы с Гилли нарочно выбрали время, когда нас никто не увидит. Это обстоятельство стало для нас роковым.

— Сти!!! — во все горло прокричал Гилли. — Позови кого-нибудь на помощь!!!

Волк разодрал его ногу в кровь. В лохмотьях штанины я уже видела куски мяса. Ревела от мысли, насколько моему другу должно быть больно. Но я должна была бежать. Только так был шанс спасти его.

Развернувшись, я со всех ног рванула в деревню. Сжимая в кулаке надкусанное яблоко. Глотая слезы. Крича до хрипоты.

Люди реагировали на мою панику неоднозначно. Я ведь не могла толком объяснить, что происходит. Бегала от одного к другому, плакала, дергала их за руки, за одежду, умоляла спасти Гилли Эккера.

— Опять ты связалась с этим хулиганом! — заругался отец, когда я достигла своего дома. — А ну! Выворачивай карманы!

— П-па-ап! — заикаясь, просипела я. — Гил-ли… Он… На него… Там…

Но даже отец меня не слушал. Все привыкли, что Гилли попадает в передряги. Никому до него не было дела. Надо было сразу бежать к его родителям. Сейчас я это понимаю. А тогда была сильно напугана.

Стоило отцу схватиться за розги в обещанных воспитательных целях, как на улице началась суета, паника. Вбежавшая в дом мать с ужасом вскрикнула:

— Торрос, они вернулись! Волки!

— Я же говори-и-ила! — взвыла я.

Дальнейшее происходило, как во сне. Я словно в тумане брела за родителями к участку Эвина Файвлендора. Люди перешептывались, молились, плакали. Одной рукой я держалась за маму, другой прижимала к груди проклятое яблоко. Мы кое-как протиснулись сквозь плотную толпу, и моему взору предстало распластавшееся посреди сада окровавленное тело Гилли Эккера.

Сам Эвин Файвлендор в рабочих рукавицах сидел над ним на коленях. Он не обращал внимания на рассыпанные по траве сворованные яблоки. Его беспокоил… труп.

Я с пронзительным криком прижалась к маме. Она ладонью закрыла мне глаза, чтобы я не видела этот кошмар, запомнила Гилли вечно веселым мальчишкой. Но запомнила я другое: оставленный на месте преступления коготь, найденный нашим караульным. Коготь, принадлежащий не просто волку, а оборотню…

Глава 2. Сейчас

11 лет спустя

Я стояла перед дубовой дверью в ожидании своего часа на последний индивидуальный урок к магистру Кио Куангу. И хотя я была лучшей выпускницей курса, мне велели встать в конец очереди. Даже белоручка Кларисса Авереску, с трудом сдавшая экзамены, уже получила свое