Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я чувствовала себя не в своей тарелке. Даже Инари поднялась со своего места и, обнимая округлый живот, от души восхваляла богов. И Эверсоны не отвлекались, попадая со всеми в ноты. Только я растерянно бродила глазами по тексту и открывала рот невпопад.
Наконец эти мучения закончились. Полные сил, радости и облегчения прихожане еще долго обменивались любезностями, приглашая друг друга на чай и рассказывая, что интересного произошло на неделе. Мне болтать было не с кем. Поэтому я вышла на улицу, куда постепенно выползали уставшие дети и молодежь.
— Привет, охотница за привидениями! — окликнул меня сбежавший по ступенькам крыльца Ян. — Не ожидал увидеть тебя здесь, да еще и в платье. Думал, ты из таких выросла.
— Сливаюсь с толпой, — ответила я, скрестив руки на груди. — Ты же тоже пришел без лопаты. А собирался откопать мое чувство юмора.
С ним громко поздоровались деревенские парни, но он махнул им рукой и вновь переключился на меня.
— Слышал, ты наводишь о нас справки. Могла бы просто спросить все, что тебя интересует. Я постараюсь быть предельно честным.
— Ты оборотень?
Ян засмеялся, качнувшись с пятки на носок и сунув руки в карманы брюк.
— Не-а, не угадала. Мои родители когда-то были охотниками на оборотней. На одном из заданий моя мама погибла. Отец оставил службу, и мы стали вести такой жу-у-утко скучный образ жизни, — сказал он удивительно весело. Видимо, маму потерял рано, раз уже перетосковал. — Теперь понимаешь, почему мой отец слегка странный?
Я нервно поскребла шею пальцами и пискнула виновато:
— Извини.
— Да ничего. Ты же не знала. Я в курсе истории с Гилли. Но если бы здесь был оборотень-убийца, мой отец уже вычислил бы его. Если не веришь, напиши Кио Куангу. Он подтвердит, что Даймон Эверсон был выпускником Школы и одним из лучших городских охотников.
— Ты знаешь Кио Куанга?
— Слышал о нем от отца. Я же когда-то тоже хотел учиться в Школе Охотников, но он меня не пустил. Гибель мамы сильно подкосила его. Он до сих пор опекает меня, как младенца.
— Мне кажется, или ты пытаешься подружиться со мной, чтобы я убедила твоего отца отпустить тебя? — улыбнулась я.
— На самом деле я хочу пригласить тебя покачаться на качелях. Мы с ребятами собираемся погулять. Пойдешь с нами?
— В другой раз, — ответила я, заметив выходящую из молельни Инари в сопровождении подруг. — У меня планы.
Ян обернулся и хохотнул:
— Будете гадать на любовь? Почаще выходи из дома без своего клыкастого котенка, и судьба сама тебя найдет, Стейша Корнс. Ладно, — подмигнул он, — увидимся, — и пошел за парнями.
Глава 8. Печать и цепи
Я не знала, с какой стороны обнять сестру. Казалось, что она вынашивала тройню, настолько огромным был ее живот. Причем все трое были девочки, отнявшие у матери всю красоту.
Инари сильно подурнела за те годы, что я ее не видела. Я запомнила ее тринадцатилетней расцветающей красавицей, которая собирала взгляд каждого, мимо кого проходила. Когда-то я мечтала вырасти и быть на нее похожей. Но теперь, глядя на появившийся у нее второй подбородок, потолстевшие руки, острый нос и расщелины между зубами, я поняла, что люблю себя такой, какая я есть. Пусть я бледная, тощая, шея у меня гусиная, а размер ноги, как у мамы, предельно допустимый для женщины, и для деревенских парней я не привлекательнее доски, зато через пять лет не превращусь в бабищу, замученную бытом.
— Тебя в Школе не кормили, что ли? — посмеялась она надо мной, и подружки ее поддержали.
— Ничего, откормим!
— Сейчас жениха нагадаем, сама отъестся для свадьбы!
В гадание я особо не верила. Себе Инари тоже как-то красавца-молодца предсказала, а Алаис в свои двадцать шесть уже обзавелся пузом и начал лысеть. Вот и весь красавец. Но отказать сестре — это снова навлечь на себя гнев отца. Он и так до сих пор был в бешенстве после вчерашнего.
По дороге на реку мы заскочили домой. Мама собрала нам пледы и шали, чтобы не замерзли, и приготовила семь положенных красных свечей. Заодно я заглянула к Тиму. Унылый и обиженный, он даже не взглянул на меня, и тогда я осмелилась взять его с собой.
Инари взвизгнула и заскочила на крыльцо, когда я вывела льва во двор, а ее подружки выбежали за калитку.
— Не кричите, — попросила я. — Это Тим. Мой друг. Он совершенно спокоен. Видите же, он на поводке, и у него намордник.
Тим мотнул головой, отгоняя надоедливую муху, и забавно чихнул.
Инари смягчилась только после того, как мама убедила ее, что лев не опасен.
— Я чуть не родила! — ругнулась сестра, вразвалку выходя со двора. — Следи за своим котом. Будет мешать, порчу наведу, — пригрозила она.
Я потрепала у Тима за ухом и улыбнулась:
— Она шутит.
Наш путь освещала растущая луна своей холодной яркостью и пара факелов, которые прихватили девушки. До реки мы шли по знакомой протоптанной дорожке, где было невозможно заблудиться. Почти все время слушали причитания Инари по поводу беременности. Чем больше она рассказывала о рвоте, недержании и растяжках, тем меньше я хотела замуж и рожать. Это же насколько сильно надо полюбить, чтобы пойти на подобные жертвы?
Выйдя на пологий берег, мы остановились, залюбовавшись отражением звезд на безмятежной водной глади. Этот пейзаж был таким волшебным, что мы почувствовали себя в каком-то особенном мире. Даже Тим перестал фыркать.
Расстелив пледы, подруги Инари расставили свечи на семи углах старой любовной карты, зажгли каждую в порядке очереди и раскинули кристаллы, пока моя сестра, обратив лик к луне, бормотала заклинание, настраиваясь на правильную волну. Все, кроме меня, находили в этом ритуале что-то таинственное и привлекательное. Я же сильнее беспокоилась о Тиме, развалившемся под деревом.
— Чувствуете особую связь? — заулыбалась Инари, подсаживаясь к нам. — Давайте возьмемся за руки… Летней ночью на реке собрались девицы. Погадать там при луне на любовь сестрицы. Воды льются из ручья, как густы чернила. Кто ж подходит ей в мужья, ведьма запросила. Тишина и ветерок, листья и водица. А зажжем-ка костерок, пусть горит зарница. Имена нам не нужны, только указанье. И сердца обнажены, с кем ей ждать свиданье?
Мы все дружно посмотрели на кристаллы. Ничего особенного я не увидела, но Инари была сосредоточенна, словно у нее открылся третий глаз.
— Вижу, что судьба уже свела вас, — заговорила она низким монотонным
