Пятьсот лет назад.

Привязанная к столбу ведьма довольным взглядом обвела толпу. Вон сколько народа собралось. У извечной соперницы Иниры и то меньше было. Но жителям городка Кжопинск (содержание точно соответствует вывеске) герцогства фон Тилль не повезло аж дважды. Первый раз с названием, другой — с отсутствием какой-либо культурной жизни. Аграрный городишко это когда вокруг поля чередуются с коровниками и свинарниками, и праздник — конец посевной. А тут целую ведьму сжигать будут! Ну как сжигать… магический огонь за секунду превратит тело в прах. Гуманность, однако.

А все началось с короля Кененга Девятого. Вздумалось одной неумелой, но идейной девице наложить на него приворот. Силы в ней было много, а вот с умом напряженка. И погрузила он сию царственную особу в сон. Вечный. Кененг Десятый шестнадцати лет отроду сел на престол. И первым же указом повелел уничтожить все до последнего камня силы ведьм, низводя тем самым их до простых магичек, способных только огонек над пальцем зажигать. Это как отобрать у человека, зрение, слух и руку. Правую. И ведьмы озверели, у них вообще с прощением плохо. За милосердием и состраданием это к падре в ближайший храм. Ведьмовский кодекс прост — смертельным проклятием в лоб и все довольны.

Женский бунт давили беспощадно. Что поделаешь, не любят у нас в стране оппозицию. Ведьмы, кто помоложе, бежали за океан. Старым развалинам суетиться смысла не было. Без камней силы они резко одряхлели и постарели. С таким телом ни повоюешь, ни красавчика в постель не затащишь. Верховные собрались, покумекали и решили уйти на реинкарнацию. Есть такой бонус, если тело сжигается в магическом огне. Как и ожидалась — король был милостив. Издеваться над женщинами, зажаривать их на вертеле как бычков посчитал недостойным. В магическом огне тело в пепел за секунду обращается. Каких-то пятьсот лет и душа снова будет искать подходящий сосуд. А там глядишь и камни восстановят, когда поймут, что маги вырождаться станут. Нет сильной матери, нет сильного ребенка.

Но просто так сдаваться никто, конечно, не собирался. Ведьмы нарывались, как могли, бросая последние силы на проклятия позаковыристей. Инира вот наслала отраву на пахотные луга. Но уступать сопернице никто не собирался. Регулярно испорченная вода во всех колодцах и вуаля: столб, площадь, толпа народа.

Но хочется напоследок выкинуть нечто поистине ведьмовское, чтобы имя Экивы пугало всех даже спустя столетия.

Еще раз ведьма обвела взглядом толпу. Эх, жалко нет цепного пса короля, что вчера играл с ней в догонялки по лесу. Паршивец извел весь запас своих накопителей. И даже не явился насладиться зрелищем. Тьфу ты! Но ничего для него у нее тоже кое-что припасено. Сюрприз. Эх, жалко, день Льетта, когда ведьмы особенно сильны, уже прошел. Но ничего, пятьсот лет не срок. И уж в следующий праздник он тоже получит свой подарок. А пока займемся городишком. Сделаем так, чтобы жители соответствовали названию.

Ведьма задрала головы и прокричала в небо проклятие. Ведь ни один идиот не додумался заткнуть ей рот кляпом.

Настоящее время.

— Как вы посмели, жалкие прохвосты, напечатать эту отвратительную ложь?! — дама от возмущения покрылась красными пятнами, потрясая зажатой в кулаке газетой. — Я баронесса Терская, требую, чтобы вы срочно дали опровержение!

— Помилуйте, леди. Где же здесь хоть слово лжи? — наш главный редактор, он же один из владельцев еженедельного издания «Нет тайнам» Ганс Хейв с видом честного жулика, удивленно возмутился. — Да о вас нет ни слова в газете.

— А это что? — баронесса обличительно ткнула пальцем в страницу, прорвав насквозь.

Но нашего Ганса, закаленного в домашних баталиях с восемью дочерями, так просто к стене не прижмешь.

— Фотоотчет с бала у графини фон Броджешь. Она великодушно позволила осветить свое мероприятие, чтобы и простой люд мог прикоснуться к прекрасному. Видите, какие замечательные драпировки на окнах? Или вот мраморная статуя девы, копия знаменитой Непорочной Магды.

— Очень смешно, — прошипела леди. Слышала бы это кобра — повесилась на собственном хвосте от ущербности. — Почему на вашем фотоотчете я на каждом снимке?!

Главред (хотя сотрудники за спиной предпочитают называть его просто — вред) театральным жестом поднес страницу к глазам:

— И точно. Вот вы в алькове с каким-то усатым типом исследуете одежду на предмет целостности. По крайней мере, отчетливо видно, что корсет и нижние юбки не пострадали. А вот вы на балконе с кузеном о чем-то шепчетесь. Правда, вы стоите на коленях и куда-то не туда говорите. Или вот снова вы, баронесса, за той самой статуей помогаете бедняге-официанту. У него явно разболелось горло. Сцену в туалете мы печатать не решились, извините, все же столь откровенные картинки не для глаз наших читателей.

Баронесса полыхнула взглядом взбесившейся горгоны:

— Это личное! Я не давала разрешения на публикацию! И подаю на вас в суд!

— Оу, — оживился наш юрист Эд Ранс, — наконец-то! Уже целую неделю без дела сижу!

Лучше бы продолжал дремать на рабочем месте, закинув ноги на столешницу.

Баронесса нервно икнула и присела. Просто наш служитель пера и закона больше напоминает вышибалу в не самом элитарном клубе. Мало того, что громадный, еще и выражение лица у него доброе-доброе. Так и хочется спросить — скольких уже успел за сегодня укокошить. Как ни странно он имеет отличный диплом за пазухой. Хотя, что тут удивляться — учителя тоже люди и нервному заиканию подвержены, как и все остальные.

Женщина быстро взяла себя в руки. Удивительное самообладание на самом краю бездны. Это она еще не знает, кто проплатил нам сей компромат. И почему. Барон Терской согласен каждое утро подпиливать рога, только когда жена сидит в отдаленном поместье. Но благоневерной захотелось на сезон балов выехать в Гроссвен. Муж скрипнул зубами, оплатил новые наряды и соглядатого. Получив первый же отчет, скрипнул зубами повторно и отправился к нам. Баронесса не просто не разборчива в связях, девочки из «Дома Эфы» самого посещаемого борделя в городе, выглядят скромными монашками на ее фоне.

Нам заплатили, мы сделали, и барон отправил заявку на расторжение брака в ратушу, а его почти бывшая жена решила поискать совести там, где ее отродясь не было — у нас.

— И как вы вообще проникли на бал к графине?! — баронесса в тщетной попытке уцепиться хоть за что-то, обличительно наставила палец на главреда. — Вы нарушили закон!

Наш юрист выразительно хмыкнул. Провинциальная логика всегда веселит потомственного горожанина. Ни одно крупное мероприятие не обойдется без пронырливых журналистов. Можно сунуть денежку прислуге и для тебя откроют черный ход. Или самостоятельно заняться скалолазанием и снимать через окно. Переодевание, подделка пригласительных — ничто не станет между нашей братией и сенсацией. Даже полисмены. Любой уважающий себя журналист хоть раз да познакомился поближе с казематами. Лично у меня имелись две незабываемые встречи с решеткой и деревянными нарами на пять суток за вторжение в частные владения. Зато, какой обзор я потом написала. Начальника тюрьмы тогда по-тихому сняли с должности.