Облака — кисельное нагромождение взбитых пуховых перин. Разогнаться, сигануть с горы на линию горизонта и с высоты птичьего полета рухнуть в эту бодрящую мякоть. Нереально? Пожалуй. Но Захару казалось, что для него нет ничего невозможного.

В юности он облазил Кукуй-гору вдоль и поперек — проверить себя, поймать кайф от острых ощущений. Повзрослев, он поднимался сюда вместе с Зойкой — пощекотать нервы, зарядиться адреналиновой энергией. И, главное, изгнать из их отношений скуку и сбросить ее вниз со скалы. Они забирались на самый край большого камня, нависающего над пропастью, и занимались любовью с риском для жизни. Ощущения — как приход для наркомана. К ним тянуло снова и снова. Может, потому и появилась у них с Зойкой идея построить дом на Кукуй-горе. А через год после того, как они задались целью, появились и возможности.

На горе фундамент ставить не обязательно, там и без того каменная порода, но Захар все же не стал отступать от правил. И ленточный фундамент будет — десять на двенадцать, и сруб из толстых бревен поставят. Материалы относительно недорогие. Относительно доставки. Пришлось нанимать вертолет, а это деньги на воздух. Если бы не связи, которые помогли сэкономить, Захар бы разорился.

Материалы уже на месте, бытовка стоит, электрический кабель бросили, насос уже качает из Водь-реки. На днях подтянется бригада строителей — из дальних краев. И альпинисты будут. Захар не стал привлекать людей из Алтанайска, не хотел привлекать внимание местных к своему дому. Работать ему приходится на острие ножа, воткнутого в гущу криминала, да и менты имеют на него зуб. Пусть это будет его тайная обитель.

Строительство еще не началось, но бытовка уже стоит. Вагонка новенькая, свежий запах сосновой смолы отгоняет комаров, спать в этом вагончике одно удовольствие. А если еще и с Зойкой, да после встряски на краю обрыва…

Захар потянулся, лег на землю, отжался двадцать пять раз. И стал подниматься.

— Эй, не сачковать! — возмущенно протянула Зойка. — Давай пятьдесят!

Захар и не заметил, как она подошла.

— Вот когда полтинник стукнет, тогда будет пятьдесят. А пока что четвертной.

— А за меня?

Захар усмехнулся, глянув на Зойку. Девчонка в полной боевой, в смысле, в чем мать родила. Солнце сегодня с утра теплое, ветра нет, а если погода как в раю, то и гулять нужно голышом. И если фигура как у юной Евы, когда топорщится только там, где надо, а лишнего нет и не свисает.

— Двадцать три раза? — Захар качнул головой.

Он бы мог отжаться за ее двадцать три года, ему не в тягость, но уж лучше пусть Зойка сама за себя постарается. А он посмотрит — как она голышом. Наверняка это будет занимательное зрелище.

— Давай! — потребовала она.

Но Захар усмехнулся, качая головой. Он взглядом давал понять, чего хочет, и Зойка понимала его.

— Хочешь, чтобы я сама… В чем стою?..

— Доброе утро, жена!

Месяц прошел, как отгуляла и отплясала свадьба. Была у Захара женщина, которую он любил не меньше, чем Зойку, но это не помешало ему поставить штамп на своей свободе. И ничего, все нормально. Сожаления, может, и есть, но в холодном поту Захар не просыпается.

— Двадцать три раза? — спросила Зойка, подталкивая себя к капитуляции перед мужем.

— Если ты пацан, — усмехнулся Захар.

Было время, когда Зойка была в их компании за пацана. И относились к ней соответственно. Время попыталось расставить все по местам: Зойка повзрослела, налилась женственностью, как яблоко — соком. Сначала на нее запал Жак, но Зойка показалась ему легкой добычей, он бросил ее и продолжил охоту. А чуть погодя из мест не столь отдаленных вернулся Захар. И вместе с Зойкой отправился на Кукуй-гору, здесь все и произошло. Жак пожалел о своей глупости, попробовал, но не смог вернуть Зойку.

И женская красота в ней, и загадочная изюминка, и фигурка на загляденье. Но мужественность не исчезла, она осталась в характере. Зойка все такая же смелая и отчаянная, как прежде. Захар бросил вызов Ставру, первому в городе авторитету, и Зойка его поддержала. Подключился и Жак. И в такой переплет они тогда угодили! Но ничего, прошел год, и у них теперь свое частное охранное предприятие — «Горохрана». Сфера влияния — практически весь город. И Ставр уже ничего не может с ними поделать. Ему сейчас ничего не остается, как искать мирные способы сосуществования с ними. И Зойка во всей их системе — чуть ли не первый человек после Захара. На ней столько завязано…

— Да не вопрос! — с приблатненной интонацией в голосе отозвалась Зойка.

И, подмигнув Захару, скрылась в бытовке. Минуты через две вернулась — в футболке и спортивных шортах. Захар усмехнулся. Все правильно, реальные пацаны голышом не понтуются.

Но Захару не нужен сейчас пацан. Ему нужна жена.

— Так не пойдет! — мотнул головой он, с ироничной улыбкой глядя на нее.

— Все путем!

— Двадцать три раза!

Захар принял упор лежа, отжался. А когда поднялся, Зойка уже стояла перед ним без одежды. И в призывной позе. Захар улыбнулся, блеснув фарфоровыми зубами. Зойка правильно его поняла, именно это он и дал ей сейчас понять.

Он стремительно подошел к ней, подхватил на руки.

— Когда-нибудь мы убьемся! — пробормотала Зойка, когда он уложил ее на самый край их любимого камня.

Уложил на матрас, который при сильных порывах тел все норовил сползти с камня. Но именно это и усиливало остроту ощущений.

— Надо прекращать, — кивнул он.

— Я бы не хотела, — мотнула головой она, завороженно глядя на него.

— Как только мы отпочкуемся, так и прекратим.

Зимой этого года Захар попал в ощип. Ему прострелили ноги, выбили зубы, еще бы чуть-чуть — и все. Но раны зажили, на месте выбитых появились фарфоровые зубы. А вот если они с Зойкой рухнут сейчас вниз со скалы, костей не соберут. Смерть не страшна, тем более одна на двоих. Но как только у них появятся дети, полеты над пропастью надо будет прекратить. Их дети не должны остаться сиротами. Так они решили…

Но ситуация в их системе сложная. Стабильность есть, но безопасности нет. В любой момент может прилететь пуля. Именно поэтому они не торопятся с детьми. Но при этом они торопятся жить.

— Ты будешь говорить или делать?

— Лови момент!

Зойка закрыла глаза, принимая предложенный ритм. Но очень скоро ей стало не хватать скорости, Захар задал жару, и матрас мало-помалу стал съезжать с камня. Но Захар не остановился. И Зойка продолжала сходить с ума вместе с ним…

* * *

Месть — благородное дело. И для благородных людей. А Дорофей, он хоть и не голубых кровей, но далеко не какое-то там быдло. Его в Горновке знают, боятся, уважают. А на зоне он и вовсе на голубую кровь едва не перешел. Был там один фрукт, хотел права на нем качнуть, пришлось в рог ему дать.