Читать фантастический роман – это все равно что пытаться разглядеть дьявола в замочную скважину огромной двери, ведущей в Ад.

Голубой пес. Пролаянные мемуары

(Записи на кассетах, предназначенных для животных, выдаются во всех салонах по уходу за собаками)

Твари дожидались ночи, чтобы спрыгнуть с облака, нависавшего над городом. Они любили мрак, полагая, что в потемках легче летать. Но им было непонятно почему. Быть может, это идиотская идея, вроде той, что черная машина лучше катится по дороге, выкрашенной в черный цвет… Да, этим существам свойственны были дурацкие идеи. Они смеялись в своем кругу, радуясь тому, что собираются предпринять. Через минуту они помчатся к луне, слегка касаясь черной кромки небосвода. Через минуту они украдут звезду, еще одну звезду…

Они это обожают. Достаточно впятером одновременно ухватиться за кончики маленького светила. Звезды ведь не умеют защищаться. Они ведут себя, как робкие осьминоги, прячущиеся в глубине океана. Когда звезды ощущают, что в них впиваются когти этих тварей, они издают странный, пронзительный крик, вызывающий дрожь у землян, спящих в своих кроватях, и превращающий сны в кошмары. Этот крик напоминает карканье лизурина с розовым клювом, которого поймал шакомак с голубой шерстью (животное, почти полностью состоящее из зубов), – как известно, он обитает в экваториальной зоне воображаемого.

Твари летели в темноте плавно, как капля масла по стальной поверхности кузова. Им нужна была звезда! Когда они сорвут ее с небосвода, возникнет разрыв, прореха на небе. За несколько часов рана зарубцуется, так что люди ничего не заметят. Бородатые ученые, всю жизнь глядящие в телескоп, лишь слегка удивятся исчезновению звезды.

«Она умерла, – подумают они. – Как странно, в наше время звезды гаснут быстрее, чем в прошлом. Вероятно, проблема в витаминах…»

И росчерком пера вымарают ее название из толстого справочника созвездий.

Ни один из них не заподозрит о новом налете похитителей, спрятавшихся в тучах.

А они, эти ничтожества, унесут пленную звездочку в свое логово. Там они разобьют ее на кусочки, чтобы сварить или расплавить…

Что они сделают с нею потом?

А это уже другая история. История, которую мы вам сейчас расскажем.

И если она вас напугает, ничего не поделаешь!

Поезд остановился в открытом поле, разбудив Пегги Сью, дремавшую с чемоданом на коленях.

– Удивительно, – с испуганным видом прошептала одна из пассажирок, – обычно здесь нет остановки.

И тут же какой-то мужчина хмуро посоветовал ей замолчать. Затем, указав на Пегги Сью и полагая, что его кивок никто не заметит, слегка дернул подбородком.

«Странно, – подумала Пегги. – Похоже, они меня боятся»[1].

«Нет, – возразил голос голубого пса в ее мозгу. – Они боятся этого места. И стараются о нем не думать, ведут себя так, будто его не существует. Посмотри на них! Они даже не осмеливаются бросить взгляд в окно».

Он был прав. Люди в купе лихорадочно разворачивали журналы. А некоторые притворялись, что засыпают. Контролер ощупью пробирался по коридору. Его глаза тоже были закрыты!

– Кандарек! Шака-Кандарек! – всхлипнул он. – Остановка – двадцать секунд… Пассажира, который выходит, просим побыстрее спрыгнуть на перрон.

Пегги вскочила, схватила свой тяжелый чемодан, в котором лежала одежда и ее дружок (в виде волшебного песочного мешочка). Никто и не подумал ей помочь.

В тот момент, когда она открывала дверь, сидящая неподалеку женщина прошептала:

– Компания не должна позволять подобным созданиям путешествовать вместе с обычными людьми. Почему их не посадят в специальный вагон? С решетками.

Пегги не успела ей возразить, контролер уже вытолкнул ее из вагона. Самое удивительное, что он сделал это, не открыв глаз. Чемодан с Себастьяном рухнул на землю. Голубой пес злобно зарычал.

Поезд уже набирал ход, оставляя трех друзей в темноте. И тогда сквозь пелену тумана, окутавшую равнину, Пегги разглядела очертания развалившегося домика.

«Все, что осталось от вокзала, – подумала она. – Куда же мы попали?»

Перрон зарос сорной травой, кусты колючего кустарника опутали зал ожидания, стрелки часов были потеряны… Висевшая на ржавой цепи доска объявлений поскрипывала на ветру. На ней было написано:

Шака-Кандарек, грозовая местность.

(не забудьте ваш громоотвод)

– Какое странное название! – удивилась Пегги Сью. – Наверняка, это гэльский язык…

– Какой? – проворчал пес.

– Древний язык, на нем говорили кельты, – объяснила девочка.

– Кто?

Пегги не успела объяснить. В этот момент из тумана вышло странное существо. Оказалось, что это женщина лет семидесяти-восьмидесяти… (если не ста трех), невысокая, довольно пухленькая и укутанная в невероятную меховую шубку, сшитую, по-видимому, из шкуры облезлой гориллы.

«Это она, – мысленно обратилась Пегги к голубому песику, – моя бабушка по материнской линии, бабуля Кэти. Я ее впервые вижу».

«Какой ужас! – мысленно воскликнул пес. – Посмотри, как она вырядилась? Просто бабушка Тарзан!»

Маленькая женщина быстрым шагом направилась к ним. Ее обезьянье манто было сшито из рук вон плохо. Когда она подняла руку, чтобы их поприветствовать, по ветру полетел огромный клок шерсти.

– Здравствуйте, – сказала она, сморщив вздернутый носик. – Я – Кэти Эрин Флэнаган, твоя бабушка. А как тебя зовут?

– Пегги Сью, – ответила девочка.

– Это слишком длинно, – вздохнула старая женщина. – В моем возрасте нельзя терять время, я буду называть тебя просто Пегги.

Она была забавная, кругленькая, с пухленькими ручками, а кожа – глянцево-розового цвета, напоминающая материал, из которого делают кукол. Ее седые волосы торчали, как куст ежевики. Пегги вдруг ясно увидела, что они шевелятся сами по себе. Не от дуновения ветра, нет… Сами по себе, как шупальцы спрута.

– Я, кажется, видела тебя однажды, когда ты была малюткой, – сказала бабушка Кэти, нахмурив брови. – Ты, разумеется, заметно выросла с тех пор… особенно ноги и стопы. – Наклонившись к голубому песику, она спросила: – А он – твой братик?