Мия в ярко-синем бикини лежала на животе, подстелив полотенце, и что-то читала в телефоне, дрыгая уже загорелыми ногами. У Аннабель была бледная кожа, не способная загорать – только обгорать. У Джереми тоже. А Мия могла провести всего пять минут на солнце, и – вуаля! – её оливковая кожа приобретала золотистый тон. «Единственный плюс греческих генов», – сказала она однажды Аннабель.

Мия вскочила и побежала им навстречу, и песок разлетался из-под её ног. Сияющие тёмные глаза делали её похожей на прежнюю Мию. Мию из шестого или из первой четверти седьмого класса, которая на День друзей дарила Аннабель открытки и красила ей ногти в цвета школы перед важными соревнованиями.

Но она заговорила, и стало понятно, что это, без сомнения, Мия-Выпускница-Седьмого:

– Я сделала это! Ничего ниже пятёрки с минусом за ИЗО, которое мои родители и за предмет-то не считают!

Эти слова словно вышибли из лёгких Аннабель весь ласковый солёный воздух. Но она заставила себя порадоваться за подругу.

– В августе отец обещал отвезти меня куда захочу, чтобы отметить, – продолжала Мия. – Думаю выбрать Лос-Анджелес.

Семья Мии была одной из немногих на Острове, что могли позволить себе полностью оплачивать учёбу в Академии, а потом ещё и ехать через всю страну в честь хороших итоговых оценок. Они жили вдалеке от Аннабель и Джереми – выше по побережью, в районе туристических пансионатов. Когда-то они приезжали сюда только на лето, а весь остальной год жили в Бостоне, но в итоге перебрались на Остров – примерно тогда же, что и Аннабель. Компания, где работал отец Мии, перевела сотрудников на удалённую работу, а мать Мии, выросшая в Калифорнии, всегда скучала по океану. Вот они и переехали.

– Поздравляю. Это круто! – сказал Джереми и искоса глянул на Аннабель, наморщив лоб.

Её сердце провалилось в желудок, как пушечное ядро.

Джереми знал. Пусть она изо всех сил старалась скрыть, но он всё равно знал, какая она тупая. И ему было неловко.

Аннабель почти уверена, что Мия давно её раскусила. Ведь Мия любила совать нос в её тетради и торчать у дверей, когда учителя оставляли Аннабель после уроков. Но Джереми никогда не подсматривал и не подслушивал. К тому же на истории он был в другой группе и не мог слышать, как мистер Дерриксон довольно громко сказал Аннабель, возвращая практически пустой бланк теста: «Я не могу научить тебя, если ты сама даже не пытаешься». И Джереми почти всегда был занят математикой или болтовнёй с одноклассниками, когда Аннабель шла в кабинет мисс Эймс или встречалась с репетитором во время обеда.

– О да. Это правда здорово, – попыталась Аннабель. – Хорошая работа.

Она обошла полотенце Мии и уселась рядом на песок, не позаботившись расстелить своё. Джереми устроился с другой стороны Аннабель, Мия улеглась обратно. Вдалеке спасатель дунул в свисток, сигнализируя двум мальчишкам, что они отплыли слишком далеко от берега.

– А у вас как успехи? – спросила Мия. – Ты, Аннабель, триллион раз ходила к мистеру Дерриксону на дополнительные занятия. В итоге хорошо сдала?

Аннабель посмотрела на морских котиков. Они качались на волнах примерно там, откуда спасатели только что прогнали мальчишек, и ждали, когда придёт их очередь принимать солнечную ванну на скалах.

– Ну да, – промямлила она наконец, – я много занималась… оценка?.. ну, там…

Аннабель пожала плечами, давая понять, что это не так важно, и погрузила пальцы в песок.

– Оу, Аннабель, – Мия обняла её, но она вывернулась, потянувшись за камушком.

Розовый кварц, кажется.

– Мистер Дерриксон ужасен, – сказала Мия. – Он реально хочет, чтоб у нас ничего не получалось. Он как сатанист, которому нравится мучать людей.

– Ты имеешь в виду, садист? – переспросил Джереми.

Мия перегнулась через Аннабель, чтобы слегка съездить ему по уху. Впрочем, она никогда всерьёз не бесилась, если Джереми её поправлял. Мия была достаточно уверена в себе, чтобы не вылетать из седла, ошибившись со словом.

– Какая разница! Главное – он отвратительный тип. Совсем не учитель моей мечты. Часть теста с короткими ответами была вообще идиотской. Мы ничего такого и не проходили даже.

Мия говорила громче и быстрее, чем раньше. Весной она вошла в команду по лакроссу[3]и подружилась с самыми красивыми и громкими восьмиклассницами. И теперь звучала как они. И рассуждала обо всём так, словно это было доказанным фактом. Даже о том, что отнюдь им не являлось.

– Да, на финише было реально тяжело, – согласился Джереми.

Но это не было настолько тяжело для него и Мии. Только для Аннабель.

Она очистила розовый кварц от песка и провела пальцем по его округлым краям. На Острове чаще всего встречалось три вида камней: розовый и белый кварц и серый гранит. Только они могли выдержать постоянный натиск волн. Она узнала об этом в свой первый год в Академии – на биологии, в шестом классе.

Когда они только начали жить на Острове, Аннабель задавала вопросы обо всём. Почему здесь так много кварца и гранита? Почему океан утром синий, а после полудня зеленеет? Почему всё побережье опоясано дюнами?

Учительница биологии миссис Мэттсон восклицала: «Отличный вопрос!» А Джереми говорил: «Я тоже всё время об этом думаю». И Аннабель почти всегда чувствовала себя умной на этих уроках.

Мия взяла камушек, посмотрела и положила обратно на ладонь подруги.

– Чем займёмся завтра? Может, сыграем в мини-гольф?

– Да, давайте, – отозвалась Аннабель, стараясь, чтобы её голос звучал счастливо.

Играть с Мией в мини-гольф было классно, потому что та постоянно придумывала всякие идиотские задания. Например, присесть на корточки и стукнуть по мячу рукоятью клюшки, держа её за шейку головки на манер бильярдного кия.

Аннабель мечтала об этом всю весну. Никаких девчонок из команды по лакроссу, которые сидят с Мией за обедом, пока она сама встречается с репетитором. Никаких парней, одержимых компьютерными играми, из продвинутого математического класса, которые зазывают Джереми в общагу, чтобы пройти новый уровень чего-нибудь. Все ребята с материка разъехались – кто в Бостон[4], кто в Коннектикут[5], кто в Нью-Хэмпшир[6], кто в Нью-Йорк. И теперь они втроём могли снова быть просто Аннабель, Мией и Джереми. Как прошлым летом.