Табличка, загораживающая вход на эскалатор третьего этажа шикарного универмага в западном Хьюстоне, гласила: «ЭСКАЛАТОР НЕ РАБОТАЕТ. ПРОСЬБА ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛИФТОМ». Посетители магазина совали пакеты с покупками под мышки и безмятежно шагали от отдела с хозяйственными товарами и постельным бельем к лифту, расположенному возле стойки справочной. Похоже, поломка эскалатора никому не осложнила жизнь…

Кроме одной девушки, которая стояла, судорожно стиснув в руке сверток с полотенцами, и не могла оторвать ног от пола, парализованная тошнотворным страхом.

Тереза Фелпс до смерти боялась лифтов. Впрочем, эскалаторы тоже не вызывали у нее большого восторга, но на них по крайней мере было видно, куда едешь, в отличие от закрытых лифтовых кабинок. Однажды, когда она была еще маленькой, они с мамой застряли в лифте и просидели там почти три часа. С тех пор каждая поездка в кабине-подъемнике стала для нее испытанием. К тому же сегодня утром ей уже пришлось разок прокатиться в лифте.

Она смахнула с потного лба влажную прядь каштановых волос и беспокойно огляделась по сторонам. Деваться некуда. Лифт — единственный способ спуститься в гараж, к относительно безопасному убежищу, каким ей представлялась собственная машина. Во всем теле неприятно щипало, точно ее кололи иголками. Проклятие, и зачем только она вышла сегодня утром из дома? Зачем вообще вернулась из Луизианы, где провела последние несколько недель со своими родителями?

Впрочем, остаться там навсегда она тоже не могла. Надо было приводить в порядок дела Фрэнка Фелпса. Больше трех недель назад ее старший брат погиб в результате несчастного случая. Родители были слишком стары, чтобы заниматься его имуществом, и Терезе пришлось взять это на себя.

Сегодня утром в качестве первого шага она побывала у юриста, поверенного Фрэнка. Это был неприятный визит. Тереза содрогнулась, вспомнив содержимое сейфовой ячейки Фрэнка, которое она сейчас несла в своей сумке: несколько старинных ювелирных украшений — это были семейные реликвии, — документы, страховой полис и довольно объемистую рукопись, которую Фрэнк переводил с французского. Ее брат, профессор, специалист по Франции, не имел постоянной работы и был небогатым человеком. Вещи, лежавшие в ее сумке, — вот все, что от него осталось. Если не считать дешевого браслета, который он прислал ей в мае в день ее двадцативосьмилетия. На браслете болтались фальшивые дублоны, череп со скрещенными костями и ключ от сундука с сокровищами — все эти побрякушки были покрыты кричащей смесью золотой и черной краски. Тереза носила браслет только потому, что надеялась: душа ее брата пребывает в раю, несмотря на его прижимистость.

— Мисс, эскалатор сломан.

Низкий мужской голос с английским акцентом вывел Терезу из мрачной задумчивости. Обернувшись, она увидела ослепительного незнакомца, на вид лет тридцати с небольшим. Он стоял рядом и внимательно смотрел на нее. Сердце ее ухнуло в бездну и бешено застучало под ребрами. Высокий, стройный брюнет с голубыми глазами, он был так красив, что мог запросто победить в конкурсе на роль нового Джеймса Бонда. Его пристальный, откровенно любопытный взгляд поверг ее в смущение. Впрочем, в глубине этих поразительных глаз таились веселые искорки.

— Да… да, я знаю, что эскалатор сломан, — пролепетала Тереза, крепко сжимая сверток и сумку. — А вы… работник магазина?

Он мило улыбнулся:

— Нет, мисс. Просто я увидел, как вы смотрите, прищурившись, на табличку, и подумал, что вы, верно, забыли дома свои очки для чтения.

— О нет… у меня хорошее зрение, — ответила Тереза, не сумев скрыть свою неловкость за короткой усмешкой.

— Вообще-то я тоже иду к лифту. С удовольствием вас провожу.

— Я… э… вы очень добры, — пробормотала она.

— Можно, я понесу ваш сверток? — вызвался он.

— Э… нет, спасибо.

Он, улыбнувшись, пошел вперед, жестом увлекая ее за собой. Терезе ничего не оставалось, как только направиться к лифту, приноровившись к его шагам. Краем глаза она разглядывала незнакомца, который приятно удивил ее своим добрым участием. Тереза не считала себя страхолюдиной, но не любила привлекать к себе внимание. С короткими волнистыми волосами каштанового цвета, в темно-зеленом платье из набивного шелка и босоножках на низких каблуках, она едва ли могла кого-то заинтересовать. Она знала, что у нее неплохая фигура — высокая, стройная и гибкая, — а также стройные ноги, но она не входила в разряд тех шикарных женщин, которые одним своим видом вызывают пробки на дорогах.

Однако ее спутник был настоящим красавцем с плавными движениями и уверенной манерой держаться. Легкий шерстяной костюм безупречного покроя подчеркивал его широкие плечи, подтянутый торс и узкие бедра. От него даже пахло волшебно — терпким одеколоном с примесью чувственных ароматов.

Они подошли к дверям лифта и стали ждать вместе с остальными. Он нажал на кнопку и предложил:

— Может, я все-таки возьму у вас сверток?

Тереза энергично потрясла головой, сосредоточив испуганный взгляд на серых дверях лифта и продолжая сжимать сверток в руках, точно это была соломинка, за которую, как известно, хватается утопающий. К тому же ей очень хотелось привезти купленные полотенца домой до прихода тети Хэтч, чтобы ее тетушка-командирша перестала наконец упрекать ее за “тряпье”, которое висело сейчас у Терезы в ванной.

— Нет, спасибо, — пролепетала она еле слышно. Незнакомец покачал головой, и тут серые двери открылись.

Посетители магазина повалили в кабину. Мужчина пропустил Терезу впереди себя. Она продолжала стоять, глядя остекленевшим взглядом в разверстую пасть лифта. Тогда он шагнул внутрь и придержал двери, призывая ее следовать за ним. Его красивый лоб покрылся морщинками.

— Что-то не так, мисс?

— Нет-нет, все в порядке, — отозвалась Тереза. Набравшись смелости, она буквально запрыгнула в лифт и встала у задней стены, подальше от незнакомца, надеясь, что другие пассажиры не заметят ее состояния. Человек, страдающий фобией, больше всего на свете боится, как бы окружающие не узнали о его страхах и не сочли сумасшедшим…

А Тереза явно была сумасшедшей. Одной рукой сжимая сверток и сумку, дрожащими пальцами другой она держалась за перила. В лифте было тесно и душно. Стены словно сомкнулись, зажав ее в тиски. Тереза испытывала приступ тошноты каждый раз, когда кабина начинала опускаться, и каждый раз, когда она останавливалась. До подземного гаража было всего четыре этажа, но время тянулось мучительно медленно…

О, неужели они добрались до первого этажа? Осталось проехать еще один, и будет гараж. Но почему двери лифта так долго не открываются? Пока пассажиры переговаривались между собой и жали на кнопки, пытаясь сдвинуть с места непослушные двери, Тереза чуть не умерла от разрыва сердца. Тело ее покрылось мурашками, пульс сделался частым и прерывистым. Ей удалось скрыть свою панику от большинства других пассажиров, но стоящий рядом пожилой мужчина наверняка заметил, что она не в себе.