Александр Родной

Восход дальней звезды

глава первая

Раздался душераздирающий вопль. Затем снова, и ещё… Кто-то очень громко кричал и со слезами молил о помощи. Голос был совсем молодой.

Слава дёрнулся, лёжа в кровати, и проснулся. В комнате была полная темнота, а крики всё продолжались. Холодок пробежал по спине, и Слава щёлкнул по выключателю настольной лампы. Тусклый свет озарил полумрачную комнату.

– Не надо! Пожалуйста, отпустите меня! – переходя на писк, кричал снаружи молодой человек.

Слава почувствовал мурашки на коже и поёжился от неприятного, жуткого состояния, которое пыталось им овладеть. Он осторожно отодвинул одеяло и аккуратно поднялся с кровати, опасаясь создать малейший шорох. На цыпочках Слава подкрался к окну и приставил к ставням ухо. Крики становились менее уловимыми, студента уводили всё дальше и дальше от общежития.

Заиграла приятная музыка будильника – часов, стоящих рядом с настольной лампой, и больше от неожиданности, чем от испуга, Слава чуть не подпрыгнул. Сердце застучало так, будто сейчас вырвется из груди, а на лбу проступили капельки пота. Слава взглянул на будильник – ровно двадцать два часа, сегодняшнее время захода Дальней Звезды. Пора просыпаться.

Слава отключил будильник, решив, что этим вечером вряд ли кто-то пробудился из-за сигнала, наверняка все студенты в общежитии слышали эти жуткие вопли…

«Уже второй в этом месяце, – подумал Слава, – это когда-нибудь прекратится?»

Нащупав копку слева от подоконника, он нажал на неё, и ставни медленно открылись. Слава распахнул окно, и приятный прохладный воздух ворвался в комнату. Слава посмотрел на дорогу около общежития, затем в сторону парка, но там никого не было, беднягу уже увели.

Комната, в которой жил Слава, располагалась на седьмом этаже. Из окна открывался замечательный вид на студенческий городок: на большой парк и двенадцать поднимающихся из-за деревьев величественных зданий университета.

Комнаты в общежитии были небольшими, типовыми, но уютными; жили в них студенты по одному, к тому же, у каждого был свой собственный санузел. В распоряжении студента были кровать, тумбочка с настольной лампой и часами, стол для учёбы и шкаф, в который свободно помещалась верхняя одежда, форма и бельё.

Умывшись и причесавшись, Слава надел учебную форму: светлую кремовую рубашку с длинным рукавом, каштановые брюки и тёмно-серые ботинки. Перекинув через плечо кожаный планшет с тетрадками, он был готов к учёбе. Слава принадлежал к числу бюджетных студентов, а им проживание в общежитии, форма и питание в университетских столовых предоставлялись бесплатно. Более того, обучающиеся за счёт государства, имеющие в зачётных книжках только отметки «отлично», имели льготы при пользовании транспортом.

Дальняя Звезда зашла за тучи. Стемнело довольно быстро, и включились сотни фонарей, осветив ночной студенческий городок как днём.

Поздним вечером перед первой лекцией большинство студентов отправлялись в столовые. Всего их было три, и располагались они неподалёку от учебных корпусов. Кормили там всегда очень вкусно и сытно, поэтому питались там не только те, кто учился на бюджетных местах, но и состоятельные студенты. Время первого приема пищи стояло перед занятиями, второго – после третьей лекции, последнего – уже перед самым рассветом.

Слава вышел из общежития под номером шесть, быстро преодолел небольшой скверик и, перейдя через мост, оказался в огромном парке. Он располагался между общежитиями и учебными корпусами университета. Парк был необычайно красивым местом. Множество ярких фонарей различной высоты стояли вдоль широких пешеходных дорожек через каждый метр, образуя нечто вроде лесенки, которая то опускалась, то поднималась. Низкорослые ветвистые вечнозелёные деревья были обмотаны гирляндами из разноцветных лампочек. В парке было множество фонтанов – один не похож на другой, с подсветками нежных голубых и жёлтых, красных и синих, сиреневых и малиновых тонов. Но больше всего тут было клумб с бесконечным количеством прекрасных цветов, которые распускались и показывали всю свою красоту по ночам.

Сейчас парк был полон студентов, спешащих на первую трапезу. Слышался бойкий и торопливый гомон – все неимоверно соскучились друг по другу после долгого дня, общались так бурно, будто только вернулись с каникул. Отчасти это было вызвано тем, что комнаты в общежитиях одноместные, и после комендантского часа покидать их строго запрещалось. Но этой ночью было и другое объяснение – инцидент с больным студентом…

– Господин заседатель студенческого совета! – послышался знакомый задорный голос позади. Это был Ждан, сокурсник и ровесник Славы. А рядом с ним вприпрыжку и щурясь, скакал Мал, первокурсник. Ждан и Мал были родными братьями и очень походили друг на друга: среднего роста, жилистые, со светлыми волосами и острыми носами. Различались они по характеру. Ждан пошёл в отца – упорный, где-то даже упрямый, эмоциональный и взрывной, его легко можно было вывести из себя; Мал же был похож на мать – добрый и покладистый. Но чего было не отнять у них двоих – это хорошее чувство юмора и общительность.

Слава обернулся, и они обменялись крепкими рукопожатиями.

– Слыхал? – заведя глаза вверх и махнув головой назад, спросил Мал.

– Сомневаюсь, что кто-то этого не слышал, – тяжело вздохнув, ответил Слава.

В столовой было просторно. В центре размещался длинный, растянувшийся во всё помещение стол. Он был усыпан самыми разнообразными блюдами. Тут было из чего выбрать: несколько видов первого, второго, компоты и морсы, булочки и пирожные на десерт. Отстояв очередь, которая была организована для порядка, каждый мог выбрать любую еду на свой вкус.

Заставив подносы, друзья уселись за столик у окна.

– Как ты можешь есть этот морковный суп? От одного вида воротит, – сказал Ждан младшему брату. – А ты на диете? – обратился он к Славе.

– Что-то я не голоден, – спокойно ответил Слава, запивая булочку с маком брусничным морсом.

– Глядите, кто пришёл, – движением головы показал Мал в сторону входа.

– Пижон! – вырвалось у Ждана.

Слава не стал оборачиваться. Он сразу понял, о ком шла речь.

Это был Иван. Сын самого денежного человека на Большом Континенте, а, следовательно, и самый состоятельный студент. Он был высоким и крепким, его наглое лицо с высокомерной и издевательской ухмылкой мало кому казалось симпатичным. Свои короткие жёсткие волосы он всегда укладывал «ёжиком». Всем своим видом и поведением Иван любил выставлять напоказ напыщенную надменность, ходил с высоко поднятой головой и не видел необходимости здороваться с преподавателями. Он и двое его друзей, таких же мажоров, папиных сынков, избалованных вседозволенностью, не надевали общепринятую форму, и могли появляться в университете в обычных джинсах и кожаных куртках.

Увидев Славу, Иван поставил пустой поднос