И в сумерках придёт рассвет

Серебряные розы

Теперь никто не станет слушать песен.

Предсказанные наступили дни.

Моя последняя, мир больше не чудесен,

Не разрывай мне сердце, не звени!

Ещё недавно ласточкой свободной

Свершала ты свой утренний полёт.

А нынче станешь нищенкой голодной,

Не достучишься у чужих ворот.

А.Ахматова

Ночь была лунной… И такой светлой, что казалось, сумерки только-только опустились на мир. Полная сияющая луна заглядывала прямо в окно. И серебристый свет преображал всё вокруг, делая очертания предметов размытыми и мистическими. Ветер приносил в открытое окно запахи из сада: горько-сладкий аромат роз.

В такую ночь просто невозможно было спать, внутри бушевали странные чувства. И Мара Джалина Вильсения долго ворочалась на шелковых простынях, наконец, она приподнялась и села, откинув одеяло. Рядом на небольшой тахте мирно похрапывала нянечка.

Мара Джалина беззвучно соскользнула с постели и на цыпочках прокралась к окну. Няня крепко спала.

Мару раздражало её присутствие и чрезмерная забота. Через двенадцать дней ей исполнится уже 15 лет, но обычаи и порядки королевского дома Ринай требовали присутствия няни при принцессе до дня замужества. Мара считала себя уже достаточно взрослой и не нуждалась в такой опеке. К тому же она подозревала, что после свадьбы няню просто заменят  какой-нибудь служанкой или, того хуже, дюжиной фрейлин, как у её матери королевы Далы Ладинны.

Вся столица Светлого края (по-эльфийски Лейндейла) серебрилась в лучах полной луны. Джалисон – Королевский сад роз – оправдывал своё название: запахи цветов опьяняли и манили.

Мара накинула на плечи шаль и тихо скользнула к двери. Она хотела взять книгу эльфийских преданий (её любимую, подарок отца на  день рождения), но она лежала в опасной близости от няни, и Мара Джалина решила, что она и без книги прекрасно проведёт время, гуляя по ночному саду и мечтая о том, какой будет её первая любовь.

Она выбралась из замка лишь ей одной ведомым путем, где было не встретить  стражников или слуг, и  глубоко вдохнула ночной воздух. Тысячи великолепных  цветов, растущих в королевском саду, отдали ночи свои изумительные ароматы, но Мара без труда различила самый яркий из них – нежный и свежий, словно весна, пришедшая среди зимних морозов.

– Это мои розы! – прошептала юная принцесса. – Пойду к ним!

И закутавшись в шаль поплотнее, ибо ночной воздух был прохладен, она пошла по мраморной дорожке сада навстречу чуть заметному сиянию.

Тропинка  вывела её к небольшой белой беседке (в лунном свете она отливала синевой), окруженной самыми удивительными и прекрасными цветами во всём Джалисоне. Это были настоящие эльфийские розы – серебряные, пахнущие сказкой. Они осыпали всё окрест звездной хрустальной пыльцой, и сияние, что разливалось вокруг них, было ярче света полной луны, царящей на небосводе.

Мара Джалина постояла рядом с ними, наслаждаясь ароматом, коснулась нежной рукой бутона, окрасив ладонь серебряной пыльцой…

И наконец взобралась с ногами на белую резную скамеечку в беседке и решила немного помечтать. Она хотела представить,  каким будет тот, кому она отдаст  сердце: как она встретит своего принца, а ещё  он непременно должен спасти её от какой-нибудь опасности.  Но, как ни странно, мечтать сегодня не получалось. Неясная тоскливая тревога жгла её сердце, а перед глазами вставал образ лишь одного героя – правда, он не был её принцем.

Джастин был её слугой, другом и защитником. Мара подозревала, что в этом виноваты эльфийские розы, ведь именно Джастин подарил их Маре на тринадцатый день рождения. Самый прекрасный подарок из всех, что были ей тогда преподнесены!

Конечно, ей были дороги и другие дары: книга эльфийских преданий – от её отца короля Тиарена Ринай (правда позже Мара узнала, что подсказал ему такой подарок всё тот же Джастин), роскошное лиловое платье, самое красивое из всех, что у неё когда-либо были –  от мамы Далы Ладинны Рия, и ещё, богатый лёгкий лук с искусной резьбой  и стрелы – от дяди с Востока. Его – короля Остенграда – она видела лишь трижды в жизни.

Мара была влюблена в Джастина лет с восьми. Самый благородный и красивый из рыцарей короля, он был её личным вассалом, чуть ли не с пелёнок, и юная принцесса не чаяла в нём души, впрочем, как и Джастин в ней.

Она помнила его ещё совсем юным, теперь же он был уже настоящим воином, старше Мары почти в два раза. Высокий и статный, с умными серыми глазами, светло-русыми волосами и доброй улыбкой, сильный и надежный, он был мечтой всех девушек в столице. Но главное, Джастин всегда относился к Маре, как к взрослой. Она была очень упрямым ребёнком, и порой ни отец со строгими выговорами, ни мать с ласковыми увещеваниями не могли её наставить на путь истинный. Это удавалось лишь Джастину, который умел шутить с очень серьёзным выражением на лице и читать нравоучения, даже самые скучные, так, что Мара хохотала до слёз, а потом послушно исполняла то, что от неё требовалось.

Мара Джалина знала, что Джастин никогда не станет ей больше чем другом, но ей хотелось, чтоб её принц был непременно похож на Джастина. С годами её детская влюбленность и  слепое обожание переросли  в истинное уважение и бесконечное доверие. Никому другому она не верила так, как Джастину!

Тихий шелест ветвей вывел Мару из раздумий, и она вздрогнула, когда из полумрака к ней навстречу бесшумно шагнула тень в сером плаще.

– Приветствую госпожу Мару Джалину Вильсению Ринай, прекраснейшую из принцесс и красивейшую из дев Светлого края! – учтиво сказала тень с лёгким поклоном. – Отчего моя госпожа не спит?

– Привет, Джастин! – откликнулась Мара.

Она была рада видеть друга, и её всё ещё смешила витиеватая фраза, которой он приветствовал её с малых лет. Это была их игра. Но Мара ненавидела, когда Джастин, обращаясь к ней, использовал титулы. Наедине она запрещала это. Ей нравилось, когда он называл её просто Мара, ведь чаще всего подданные именовали девочку «принцесса Вильсения», а обращение рыцаря было таким искренним, приятельским, родным, дружеским.

– Я искал тебя, ясная госпожа, но вместо этого я обнаружил в твоей комнате только няню, храпящую громче десятка пьяных рыцарей. И я решил, что знаю, где может скрываться моя юная госпожа в столь поздний час, – Джастин выступил из тени дерева, и