Дмитрий Перцов

Тетрадь с гоблинами

Глава 1. Что мы делаем в заброшенной лечебнице?

Из статьи в Википедии:

«Бьенфордский Шар – восьмое чудо света. Гигантская неподъемная сфера, установленная в центре столицы Орвандии. Не имеет ни единой трещинки, входов и выходов. Механизм его создания до сих пор не известен».

Чертовщина началась в конце мая, когда над Бьенфордом загорелся Шар, а я – видный одиннадцатиклассник – все еще не определился в жизни. В какой вуз подавать документы? Не знаю, и оставьте меня, наконец, в покое!

Плохо, что нельзя оставаться школьником лет до сорока. Не сдавать экзаменов, не сидеть в офисе, как букашка. Не искать работу круглыми сутками, как моя мама. А просто, по-человечески, рисовать огромную сатанинскую пентаграмму в заброшенной лечебнице.

– Где свечи? – спросил я.

Рома заерзал на инвалидном кресле.

– Давай убедимся, что они правильные.

– Рома, нет никаких правил для свечей. Просто нужно тринадцать. Давай их сюда.

– Правила есть всегда… – пробурчал он, но в рюкзак все-таки полез, вытащил зеленые аромасвечи и недовольно протянул их мне.

Рома – уникальное создание. Мой сосед по парте и кто-то вроде лучшего друга. “Кто-то вроде” – потому что я верю в лучших друзей получше. В тех, кто не осторожничает при выборе ложки для обуви и кто не носит шерстяной свитер на исходе весны, к тому же с воротником.

Вызывать демона мы собрались вчетвером: я, Рома, Сеня (ой, о нем я вообще молчу) и Света. На 3-й Звездной улице, в печально известной клинике. А что еще делать, домашние задания? Увольте: я против вредных привычек. И это аморально – портить бумагу формулами.

– А что, если запах яблока раззадорит его? – гнул свое Рома. – Об этом мы и не подумали. Ставлю на голосование перенос вызова демона. Дату оговорим отдельно. Кто за?

– Ничего мы переносить не будем.

Я расставлял свечи по углам недорисованной пентаграммы.

– Мы, кстати, кого вызываем? – спросил Сеня. Оранжевая бабочка на его шее смялась, и он ее аккуратно поправил. Имидж Сени, как всегда, строился на контрасте: отутюженные рубашечки поверх кое-где выглядывающих синяков; прилизанная на шишках прическа. Сеня вечно с кем-то дрался. Точнее, били в основном его, но это не мешало ему сохранять… ну, что-то точно сохранять. Глаза, типа.

Вопрос Сени показался мне странным, учитывая, что сегодняшнее развлечение он и придумал.

– Что значит – кого? – нахмурился Рома. – Сатану.

– Какого конкретно? – не унимался Сеня.

– Они что, разные? – грозно спросил Рома и встал с коляски.

И нет, Рома не инвалид. Кресло с колесами он нашел недалеко от заколоченного входа. При помощи амплуа человека с ограниченными возможностями Рома собирался разжалобить демона, если все пойдет не по плану. Или наоборот – по плану.

– Естественно, разные, – сказал Сеня. – Как и женщины. Да, Светочка?

– Ты придурок больной.

– Не спорю. Останусь лечиться прямо здесь. Ты со мной? – Сеня тот еще сексист, но, несмотря на это, почему-то нравится девушкам. – Давайте лучше вызовем дух главврача этой больницы.

– Ты точно болен, – радостно кивнула Света.

Лечебницу закрыли лет тридцать назад. В тайных помещениях, по слухам, лечили маньяков. На сайте «Леденящие душу истории Бьенфорда» писали, что врач зарезал половину медицинского персонала, после чего отравился яблоком. За это черные юмористы прозвали его Белоснежкой.

Сегодня даже бездомные боятся ночевать на 3-й Звездной, а собаки лают на стены, как на грабеж средь бела дня.

– Дух – это не демон, – сказал Рома. – С ним нужна другая защита. Оберег, а не святая вода, например. К тому же, с мертвыми играть нельзя.

– Почему?

– Могут проклясть.

– А мы и не договаривались вызвать именно демона, – сказал Сеня. – Мы договорились встретиться в больнице и вызвать кого-нибудь.

– Я об этом не договаривалась! – возмутилась Света. – Сеня, ты обещал, что мы сыграем в квест, а потом съедим по хот-догу.

Кто такая Света, я, кстати, без понятия. Просто Сеня с ней пришел. В прошлый раз была Алена, и она мне понравилась больше, несмотря на то, что молчала во время игры в “Крокодил”.

– Светочка, это лучше, чем квест, а хот-дог мы правда съедим. Ты вот знала, что главврача сорок лет назад разорвали на куски поехавшие пациенты?

Рома икнул и сел обратно в кресло. Я еще раз осмотрел широкое больничное фойе: стойку регистратуры с паутиной и деревянными ячейками, железные шкафы, скамейки. Если уж осуществлять задуманное, то более подходящего места не найти. Я дорисовал пентаграмму, поставил по углам свечи и сказал:

– Мы можем вызвать кого угодно. Азраэля. Абаддона. Люцифера. Жевательного гномика. Пиковую Даму. Демона учебы. Хоть Билла Мюррея. Вызывалка у нас отросла.

– А где растет вызывалка?

– В районе рта.

– Демона учебы – это подходит, с этим я согласен, – сказал Рома. – Вызовем, и место в универе нам обеспечено. И деньги.

Я зажег первую свечку.

– И с завучем поможет разобраться…

Желтый огонек сделал атмосферу инфернальной. После моих слов повисла неловкая пауза.

– Дим, – нарушил тишину Сеня.

– А?

– А это правда, что тебя исключать собираются?

– Правда.

– Тебе до выпуска две недели. Как это возможно?

– Вот так. Насолил им.

Что тут говорить. Теперь вы знаете обо мне главное: я – никчемный неудачник, и сегодня худший день в моей жизни.

– Кому насолил?

– Руководству школы, видимо. Минобразования. РОНО. Разведке, полиции, армии, президенту. Это ты хотел услышать? Всем я насолил. По причине своего существования.

– А что ты сделал-то?

– В том-то и дело. НИЧЕГО.

– Вообще ничего?

– Ничего из того, что должен был. Я не записался на тест[1], провалил контрольные, рисовал на стенах. Этот список длиннее, чем список Ромы, когда он идет в аптеку за витаминами.

– И что ты можешь сделать?

– Вроде придет какая-то комиссия. Если хорошо себя покажу, сделают поблажку. Но хорошо себя показывать я не умею. Вы умеете себя хорошо показывать? Я – нет. Я даже не знаю, по какому предмету будет проверка. Может, тетради возьмут мои, и всё. А они пустые. Может, фотку посмотрят, а я на ней не очень вышел.

Эта речь (да, она моя и есть, но не суть) меня расстроила. Я сидел посреди пентаграммы с испачканными мелом руками, будто демона уже вызвали, но ошиблись адресом, ибо ничего, кроме как грустить, я делать не умею.

– Давайте начинать, – попытался включить оптимизм Сеня. – Повеселимся. Дима, расскажи как.

– Я только про пентаграмму и свечи прочитал. Как дальше