Всем тем, кого я сама считаю самым большим чудом в моейжизни: Беатрисе, Тревору, Тэдди, Нику, Саманте, Виктории, Ванессе, Максу иЗаире за то бесконечное блаженство и наслаждение, которое они дарят мне, и ещетому, кто для меня — чудо из чудес… моему единственному возлюбленному,Глазастику, от всего сердца и с любовью.

Д. С.

Милое чудо

Надежда,

Давний сон чудесный,

Пронзительная благодать,

И ход часам твоим Небесным

Любви положено задать.

Печаль, и боль,

И страх утраты

Пройдут,

И озарится мир.

Дитя! Иди ко мне, куда ты?

Будь рядом, маленький кумир.

Хватает сил

С тоской и гневом

Грозить щемящей пустоте,

Но,

Вновь благословляя небо,

Прижаться к маленькой мечте.

Пусть надо ждать,

Вздохнуть не смея,

Движенья крошечной руки,

Любить и ждать —

Да, я умею,

И пусть страшны и нелегки

Пустые годы, но однажды

Из темноты возникнешь ты —

Любимый.

НАШ, и самый важный,

И воплощение МЕЧТЫ!

Перевод Г. В. Парцвания

Жара стояла невыносимая, на ярко-синем небе не было ниоблачка. Из остановившегося лимузина вышла Диана Гуди. Легкая, цвета слоновойкости вуаль затеняла черты ее лица, а облегающее платье из плотного шелка мягкошелестело, пока шофер помогал ей выбраться из машины. Она лучезарно улыбнуласьотцу, уже ожидавшему ее у дверей посаденской церкви Всех Святых, и на мгновениезакрыла глаза, стараясь вобрать в себя каждую самую мельчайшую подробность,потому что это была самая счастливая минута ее жизни.

— Ты выглядишь великолепно, — тихо сказал отец,любуясь дочерью.

Мама, сестры, их мужья и дети прибыли на торжественнуюцеремонию заранее. Диана была средней из сестер, она глубоко и искренне любилаГейл и Саманту, но все же ей казалось, что судьба уготовила для нее нечтоособенное. Во всяком случае, что-то совершенно отличное от того, что, постандартным меркам, считалось благополучием. Старшую сестру, Гейл, всеуговаривали поступить в медицинский колледж, и она почти год потратила наподготовку к экзаменам, когда внезапно влюбилась, вышла замуж, забыв о призваниимедика, сразу же завела детей. Сейчас., в двадцать девять лет, у нее были трипрелестные дочери. Диане исполнилось двадцать семь, и, хотя сестры былидовольно близки, между ними всегда существовало своеобразное соперничество —ведь они были на удивление разными. Гейл никогда не жалела о прошлом, вчастности о несостоявшейся медицинской карьере. Она обрела счастье в браке,вполне удовлетворилась тем, что может сидеть дома с девочками, и полностьюпосвятила себя семье. Она стала превосходной женой врача — интеллигентной,образованной и живо интересующейся его практикой. Несколькими неделями раньшеГейл призналась Диане, что они собираются завести еще по крайней мере одногоребенка. Джеку страстно хотелось иметь сына. Вся жизнь Гейл сосредоточилась надетях, муже и доме. В отличие от ее двух младших сестер карьера не имела длянее никакого значения.

В какой-то мере у Дианы было много общего с младшей сестрой,Сэмми. Саманта не представляла своей жизни без светских развлечений, в первыедва года своего замужества старалась совместить дом, работу и выходы вобщество. Но когда через тринадцать месяцев после рождения первого ребенка унее появился второй, она поняла, что не сможет жить прежней жизнью. Онаоставила работу в художественной галерее в Лос-Анджелесе и засела дома, чемнесказанно обрадовала своего мужа. Но не прошло и месяца, как Сэммипочувствовала себя глубоко несчастной без работы и общества. За те два года,что они женаты, картины Сеймуса приобрели популярность, и он постепенно, нонеуклонно становился самым известным среди молодых художников Лос-Анджелеса.

Сэмми пыталась работать дома, но с двумя крошками на руках ибез посторонней помощи это оказалось очень тяжело. Она любила детей и Сеймуса,их брак был удачным, а сынишка и дочурка походили на двух маленьких пухленькихангелочков; каждый, кто их видел, не мог остаться равнодушным. И все-такибывали моменты, когда Сэмми завидовала Диане, ее работе, тому интересному миру,в котором вращалась сестра.

По мнению же Дианы, жизнь ее сестер складывалась удачно. Какей казалось, Гейл и Саманта получили то, о чем мечтали. Сэмми чувствовала себясвоей в мире современного искусства, Гейл прекрасно ориентировалась всовременных достижениях медицины. Но для себя Диана не хотела подобной судьбы.Она получила образование в Стэнфорде, а предпоследний год учебы провела заграницей — в Париже, в Сорбонне. Она вернулась в Париж, чтобы поработать тамгод после получения диплома, нашла уютную маленькую квартирку на улице Гренель,на левом берегу Сены, и какое-то время ей казалось, что она останется здесьнадолго.

Но через полтора года, проработав все это время в«Пари-матч», она вдруг затосковала по Америке, по семье и больше всего,неожиданно для себя самой, по сестрам. Гейл как раз нянчила своего третьегоребенка, а Сэмми ждала первенца. Диана вдруг решила, что должна быть с ними.

Однако, вернувшись домой, она почувствовала себя не много нев своей тарелке, и первые несколько месяцев ее не отвязно мучил вопрос,правильно ли она поступила, вернувшись на родину. Не следовало ли ей неподдаваться внезапному порыву и остаться в Париже?

Париж, конечно, грандиозен, но жизнь в Лос-Анджелесе тожеоказалась интересной, тем более что сразу по возвращении ей посчастливилосьустроиться старшим редактором журнала «Современный дом». Журнал был новым иперспективным. Жалованье приличное, люди, окружавшие ее, —доброжелательные, условия работы — прекрасные, в общем, это было удачное место,как будто созданное специально для Дианы. Она подолгу охотилась занеобыкновенными объектами для снимков, нанимала фотографов, сама писала статьии рассказы, для чего ей постоянно приходилось летать по всему миру, чтобысобственными глазами взглянуть на необычные, своеобразные здания, расположенныев столь же необычных и красивых местах. Теперь она постоянно наведывалась вЕвропу. Одну заметку она писала на юге Франции, другую — в Гштаде[1].И, конечно, в Нью-Йорке, в Палм-Бич, в Хьюстоне, Далласе, Сан-Франциско идругих городах Америки. Эта работа была словно создана для нее, и ей завидовалине только друзья, но и сестры. Для тех, кто не представлял себе всех сложностейтакой работы, она казалась просто сказочной, и именно так воспринимала ееДиана.

Она только начала работать в журнале, когда на небольшой вечеринкепознакомилась с молодым человеком по имени Энди. Они проговорили шесть часовкряду в маленьком итальянском ресторанчике, и после этого ей с трудом удалосьотклонить его приглашение подняться к нему в номер. Диана сдерживалась шестьмесяцев, не желая признаваться самой себе в чувствах, которые испытывала кнему. Но она была от него просто без ума, и он знал об этом. Энди тоже души вней не чаял, в общем, оба попали в волшебные сети любви. Казалось, они идеальноподходят друг другу. Высокий и красивый блондин, бывший чемпион Йеля потеннису, Энди был родом из старинной и уважаемой нью-йоркской семьи. Онзакончил юридический факультет Лос-Анджелесского университета и сразу послеэтого получил место в юридическом отделе ведущей радиокомпании города. Онобожал свою работу, и Диана восхищалась его энтузиазмом и честолюбивымипланами. Молодой юрист работал одновременно с несколькими популярнымипрограммами, и радиокомпания одобряла ту легкость, с которой он составлял самыетрудные контракты.