Посвящается Джейн Энн Кренц.

Дорогому другу, прекрасной писательнице и самой красноречивой и проницательной защитнице романтической литературы.

Паршивая овца, необузданный отпрыск городка Парриш, штат Миссисипи, вернулась в город, который некогда оставила навсегда.

Шугар Бет[1]Кэри отвернулась от залитого дождем лобового стекла и уставилась на отвратительного пса, лежавшего рядом с ней на пассажирском сиденье.

— Знаю, Гордон, о чем ты думаешь, так что давай не стесняйся, можешь высказаться. Размышляешь, как низко пали сильные мира сего? — Шугар Бет горько рассмеялась. — Ну и иди на хрен. Только… — Глаза снова защипало, и она поспешно сморгнула непрошеные слезы. — Просто… иди на хрен.

Гордон поднял голову и презрительно ухмыльнулся. Он явно считал ее швалью.

— Только не я, приятель.

Этот день в конце февраля выдался таким холодным, что она вздрогнула и поспешила включить обогреватель своего древнего «вольво».

— Гриффин и Дидди Кэри правили этим городом, а я была их принцессой. Девчонкой, вполне способной поставить весь мир на уши, — объявила она. И тут же услышала воображаемый взрыв смеха чистокровного бассета. — И ничего не скажешь: она, Шугар Бет, бывшая принцесса, теперь так же потрепана жизнью, как ряд домиков под крышами из оцинкованного железа, мимо которых сейчас проезжала. Длинные светлые волосы, ниспадавшие локонами на плечи, уже не блестели так ярко, как когда-то, а крошечные золотые сердечки в ушах больше не отплясывали задорный танец. Пухлые губки давно потеряли способность изгибаться в кокетливой улыбке, а румяные кукольные щечки лишились своей первозданной невинности еще три мужа назад.

Правда, густые ресницы по-прежнему обрамляли изумительно чистые голубые глаза, но тончайшая паутина морщинок уже начала рисовать гусиные лапки в уголках. Тогда, пятнадцатью годами раньше, лучше ее в Паррише не одевалась ни одна девушка, но теперь у высоких сапог с тонкими «шпильками» протерлась подошва, а вязаное алое облегающее платье со скромным высоким воротом и юбкой, далеко не столь скромной длины, куплено не в дорогом бутике, а в магазине дешевых товаров.

Парриш начал свое существование в восемьсот двадцатом году как хлопковый городок северо-восточной части Миссисипи, а позже избежал факелов поджигавшей без разбора дома всех южан оккупационной армии Союза, поскольку женское население коварно обрушило на парней в синих мундирах такую силу неувядающего очарования и неутомимого южного гостеприимства, что ни у кого не хватило совести чиркнуть первой спичкой. Шугар Бет была прямым потомком тех женщин, но в дни, подобные этому, не слишком хотелось об этом вспоминать.

Подъезжая к Шорти-Смит-роуд, она включила «дворники» и всмотрелась в двухэтажное здание, стоявшее на окраине города, пустое и тихое в этот воскресный вечер. Благодаря финансовым вливаниям и беззастенчивому давлению ее отца на городские власти средняя школа города Парриш до сих пор считалась одним из немногих успешных экспериментов по десегрегированному бесплатному обучению в сердце «глубокого Юга». Когда-то она полновластно царила в этих коридорах. Решала, кому сидеть за лучшим столиком в кафетерии, кому из мальчишек следует назначать свидания и можно ли носить сумочку под Гуччи, если твой отец не Гриффин Кэри и ты не можешь позволить себе оригинал. Божественная блондинка, она безраздельно правила всей школой.

И хотя не всегда бывала милостивым диктатором, ее власть редко оспаривалась. Даже учителями. Один из них попытался было… но Шугар Бет быстро поставила его на место. Что же до Уинни Дэвис… сколько шансов было v неуклюжей, застенчивой деревенщины против силы и могущества Шугар Бет Кэри?

Глядя сквозь февральскую морось на обшарпанное здание, она вдруг словно услышала музыку, любимые когда-то мелодии: «INXS», «Майами саунд машин», Принц… В те дни, когда Элтон Джон пел «Свечу на ветру», он пел о Мэрилин.

Средняя школа. Последний раз, когда она владела всем миром.

Гордон пукнул.

— Господи, как я ненавижу тебя, паршивый пес!

Пренебрежительная гримаса Гордона лучше всяких слов говорила, что ему наплевать. Впрочем, теперь и ей тоже.

Она проверила счетчик топлива. Бак почти пуст, но не хотелось без крайней необходимости тратить деньги. К тому же, если во всем искать светлую сторону, кому нужен бензин, когда конец дороги вот он, рядом?

Шугар Бет свернула за угол и увидела пустой участок, отмечавший место, где когда-то стоял дом Райана. Райан Галантайн. Ее Кен. Шугар Бет Кэри. Его Барби. Самый популярный мальчик. Самая популярная девочка. Любовь до гроба.

Она разбила его сердце на первом же курсе «Старого Миса», когда трахнулась с Дарреном Тарпом, звездой-спортсменом, ставшим ее первым мужем.

Шугар Бет вспомнила, с каким видом Уинни Дэвис поглядывала на Райана, когда воображала, что никто не видит. Можно подумать, у нескладной простушки, общего посмешища, парии был хоть малейший шанс завоевать очаровашку Райана Галантайна. Кружок подружек Шугар Бет, называвших себя «Сивиллы», буквально в штанишки писали, надрываясь от смеха у нее за спиной!

Воспоминание еще больше расстроило Шугар Бет.

Приближаясь к центру города, она заметила, что Парриш сумел по достоинству использовать новоявленную славу места действия и главного персонажа документального бестселлера «Последний полустанок на границе с нигде». Новое экскурсионное бюро сумело привлечь стабильный поток туристов, и вообще город просто расцвел. Тротуар перед пресвитерианской церковью больше не пестрел выбоинами, а уродливые уличные фонари, при которых она выросла, сменились новыми, и упаковку с шестью банками коки. Вещи в багажнике подождут, пока дождь не кончится.

Она вышла из машины и пошла к дому, энергично ступая безупречно длинными ногами и не обращая внимания на то, что короткая юбка задралась едва не до пояса.

Гордон, когда хотел, перебирал ногами с редким проворством и сейчас молнией взлетел по ступенькам маленького крыльца, обогнав хозяйку. Зеленая с золотом табличка, прибитая к стене сорок лет назад работником тети Таллулы, гласила:

ЛЕТОМ 1954 ГОДА ЗДЕСЬ ЖИЛ И ТВОРИЛ ЛИНКОЛЬН ЭШ,

ВЕЛИЧАЙШИЙ ХУДОЖНИК-АБСТРАКЦИОНИСТ АМЕРИКИ

И не только творил, но и оставил Таллуле один из своих драгоценных шедевров, который теперь принадлежал ее племяннице, Шугар Бет Кэри Тарп Загурски Хупер. Картину, которую Шугар Бет следовало найти как можно скорее.

Она выбрала ключ из связки, присланной адвокатом Таллулы, отперла дверь и вошла. На нее немедленно обрушились запахи из мира тетки: мази «Бен гей», плесени, салата с курицей и недовольства. Гордону оказалось достаточно одного взгляда, чтобы забыть о мокрых лапах и снова выскочить на крыльцо.