Светлана Жохова

Какая ты птица

Кай и Герда готовились к новому году. Нет-нет, не те, которых вы знаете по «Снежной королеве». Другие.

— Мама у нас… чудаковатая, — как бы извинялись они при первом знакомстве. — С детства решила, что у неё будут двойняшки, назовёт их Каем и Гердой. Вот.

— Ну, а если б не двойняшки родились? — «оригинально» спрашивали их в сотый раз.

— Вы плохо знаете нашу маму. Она если решила, то решила. И точка.

***

Дразнили их всё детство. Двор не раз ловил гулкое эхо и отправлял в небеса: «Кай — раздолбай! Герда — верба!».

Обидно. Но что делать?

Кай однажды такой расстроенный пришёл. Рюкзак с досады швырнул в коридоре. И ногой пнул. Так ему надоело быть «особенным» и «исключительным».

— Мам, ну вот как так можно было? Как эта ерунда с Каем и Гердой тебе вообще в голову пришла?!

— Сын, сколько раз уже обсуждали? — мама подняла левую бровь, прикрыла ладонью глаза и потёрла переносицу. — Я верю, что эти имена принесут вам удачу…

— «…а ваша дружба окажется такой же крепкой, как в сказке», — передразнил её Кай. — Конечно окажется! Потому что никто с нами дружить не хочет. Нам приходится быть вдвоём!

Он знал, что это неправда, но уже не мог остановиться. У них были друзья. В музыкалке, например. Не так много, как хотелось бы. И не так просто всё было в этой дружбе. Но были.

— Нам нужен чай с чабрецом, — мама нежно потрепала Кая по голове. — Он лучший друг в спорах. Пойдем на кухню, сокровище моё! Объявляю званый бал с зефиром на десерт. Дуэли категорически запрещены, от них ухудшается пищеварение! Шпаги тоже: убедительная просьба оставить их дома. Форма одежды: парадная.

Пальцами взбила волосы, подняла их высоко, словно она принцесса, скорчила мину и прыснула со смеху. Так заразительно захохотала, что какие уж тут споры. Ткнуться головой в её подбородок и выдохнуть в объятьях.

Мама у них всё-таки хорошая, хоть и странная. Не сдаётся и не унывает. Папа её в шутку называет Смешинка Константиновна. А когда она злится — Снежной Королевой. Не жизнь, а сказка.

***

— Представляешь, тебя звали бы… ну, например, Коля, а меня Галя, — прошептала перед сном Герда, свесившись со второго яруса кровати.

— Размечталась, — буркнул Кай. — Ты ещё скажи, чтобы мы были бы не рыжими.

Герда вздохнула. Они были не только рыжими, но и конопатыми. По-вез-лооо! Солнце зацеловывало их так, словно они единственные рыжики на свете. Стеснялись — и потому дружно не любили весну.

Они вообще многого стеснялись.

Имён этих нелепых. Фамилии. Кай и Герда… Колотушкины! Ну? Веснушек, из-за которых их лица порой напоминали блины на Масленицу. Хоть вареньем сверху мажь.

А в этом году они ещё и переехали. Поменяли школу. И никак не могли найти своё место в ней.

Будто вдвоём против всех. Учительница их жалела, пыталась помочь, но им это не нравилось. Они ж не больные какие-то.

Но вот ещё лютый кошмар: она дала им роли на новогоднем утреннике, который готовила с сентября — идея фикс. Туда самых способных «творческих учеников» со всех классов отобрали. И сценарий по какой сказке? Дааа, «Снежная королева».

Позорище. Кай ворон, Герда разбойница. Весь класс над ними хохочет.

Почти весь. Есть пара ребят, с которыми можно приятно общаться. Но кажется, что это… непрочно, что ли. Как будто нужно постоянно что-то доказывать. Настороженно относятся. Хоть они уже целую четверть с ними, а всё равно — «новенькие».

Кай смотрел, как фары проезжающих машин раскрашивают в лимонный цвет тёмную стену их комнаты. Глаза резало от приближающихся слёз. Нет, только не это.

— Знаешь, что мне бы хотелось попросить у Деда Мороза? Нормальное имя, — сказал он.

— И мне, — ответила Герда и натянула одеяло по самую макушку. — Жаль, он нас не услышит.

***

— Дружочки-пирожочки, подъём!

Ох, эту бы мамину энергию с утра убавить. За окнами темно. Холодно. Деревья ветки растопырили — как лапы хищников в прыжке. Нападут и съедят ещё! Хоть бы снега чуть-чуть. Зима, называется.

Сегодня день спектакля. Фу. Скорей бы всё прошло — и каникулы.

Герда лениво потянулась. Кай дёрнул её за край одеяла:

— Приём!

— Приём!

— Как дела?

— Сон дурацкий приснился. Будто я один ботинок дома забыла, а поняла это только в школе. И обратно на одной ноге скакала. А ты рядом шёл и смеялся.

Кай улыбнулся.

— Так ты бы меня попросила: я б домой за вторым сбегал!

Тут уже повеселела Герда. Хорошо, что у неё такой классный брат.

— Боишься спектакля? — спросила она, отбросив одеяло.

— Немного.

— И я.

Мама наколдовала их любимый завтрак. Ммм, горячие хрустящие тосты! С густым вишнёвым джемом. Над кружкой с чаем парит дымок. Папа урчит песню. Продираясь сквозь продуктовое изобилие, старается выудить ветчину из вечной мерзлоты и сделать себе бутер. Лампы над кухней смотрят в шесть глаз, дают тёплый мягкий свет, не пускают уличную непогоду. Здесь — только свои.

Мама такая красивая сегодня. Локоны накрутила — прыгают капризными пружинками при каждом её движении. Платье синее с брошью-птичкой.

Так мама старается их поддержать. Смотрит ласково. Сияет. Несёт спокойствие и мир.

— Ну что ж, дети мои. Собираемся — и мчим в школу! Ох, ну что сникли-то? Всё получится. Вы у нас — золотые. И мы с папой рядом. Помните? Прорвёмся.

В школу ехали молча. Герда про себя репетировала роль. Кай смотрел в окно и старался ни о чём не думать. И… как назло, думал о спектакле. Крутило живот. Иногда было трудно дышать. Не-думать-о-спектакле!

***

— Мальчики в классе переодеваются, девочки — в актовом зале! — учительница сегодня строга. Тоже волнуется, что ли? Интересно, а учителя умеют волноваться?

Она у них классная. Во всех смыслах — и классный руководитель, и классная как препод. Молодая, будто сама школу недавно закончила. Живая. Куда-то всё время бежит, что-то от всех хочет. То конкурс, то смотр, то конференция. То ролики монтирует, то песни сочиняет.

— Герда, вот жилетка разбойницы, юбка, пояс. Кай, держи твой клюв и крылья.

— Так ты Кай — или ворон? До главного героя чё-т не дорос, да? — ткнул в бок одноклассник.

Опять. Началось. Да сколько можно. Кай отвернулся и промолчал. Надоело.

Выскользнул в рекреацию. Мимо