во время спектакля, что могу помочь тебе найти себя? Ты когда-нибудь бывал в театре Каевского?

— Да, конечно! Мы с мамой и папой ходили несколько раз. Погодите. А вы… не…

— Что?

— Да, так. Подумалось. Вы как раз похожи на Олега Каевского.

— Так я — он и есть.

Герда выпучила глаза.

— Да лааадно? Вау! А можно с вами сфотографироваться?

— Можно! — засмеялся Олег. — Но у меня для вас есть предложение. Меня впечатлила ваша игра. Вы талантливые ребята, на самом-то деле. Вон как собрались. Умеете держать удар.

У нас скоро будет серия спектаклей для малышей. И по сценарию там есть эпизодическая роль — птица, которая играет на скрипке. В тот момент, когда начинает падать снег. Трогательно и красиво. Актёр, которого я позвал, вынужден был уехать. И я думал убрать этот фрагмент. Но в нём было столько нежности, что никак не мог. А сегодня я подумал… Кааай…

— …а?

— А ты не хочешь попробовать?

— Я? Да я ж сегодня чуть всё не сорвал. И текст забыл.

— А там не будет текста. И птицей тебе быть не привыкать. Попробуем взлететь вместе на новую высоту? Ты — Кай, а я — Каевский. Неслучайная случайность.

***

На следующий день Кай и Герда пришли в театр Каевского. Вместе с Олей.

Дети любили этот театр. Камерный и по-домашнему уютный. Казалось, здесь в каждом уголке таится сказка. Но не к каждому идёт — дикая. Ищет своего зрителя, а как найдёт — сразу становится ручной.

Олег провёл их по закулисью. Показал гримёрку, костюмерную и каморку бутафора.

А уж когда они вышли на сцену под свет софитов, у Кая и Герды разыгрался азарт.

Надо же: ещё недавно они с родителями ходили сюда на спектакли, восхищённо смотрели на сцену и долго обсуждали увиденное, а уже совсем скоро, возможно, Кай…

— Герда, у меня и для тебя есть небольшая роль, — Олег смотрел на освещённое лицо девочки. — Будешь одной из Фей Снов? Мне так нравятся твои рыжие волосы — именно такой феи нам не хватает. Костюм есть, танец простой — ты справишься. Пластика у тебя что надо — даже в лохмотьях разбойницы читалась грациозность. Ничего сложного я вам сейчас, конечно, не предложу — спектакли начинаются уже через неделю, а нам ещё нужно отрепетировать. Ну что? Рискнём?

— Конечно… да! — выдохнула Герда. Она и мечтать о таком не могла — даже в самых радужных фейских снах.

— Мама, папа! — влетели домой Кай и Герда. — Каевский позвал нас! Обоих! Актёрами! На новогодние ёлки в его театре! Завтра первая репетиция!

У мамы чуть не сорвалось с языка: «А я говорила, что ваши имена принесут вам удачу». Но сдержалась. Крепко обняла. И молчала.

Кай и Герда всё поняли. Она радуется и гордится. В такие моменты мама не умеет говорить: что-то очень важное происходит, чему и слов-то не подобрать.

***

Через неделю зрители пришли на новогодние представления.

В афише, среди прочих актёров, были указаны: «Кай и Герда Колотушкины». И никто над этим не смеялся. И шрифт такой изобретательный. Красиво — не то слово.

Герда подошла к афише и провела пальцами по выпуклым от краски буквам: ГЕРДА. Ей стало тепло внутри, где-то в груди. Она улыбнулась и кивнула сама себе.

Их класс тоже позвали в театр. Кай и Герда стали легендами. Всем хотелось посмотреть, как они будут участвовать в настоящем, а не самодеятельном, спектакле, под руководством такой звезды, как Каевский.

За кулисами Оля поддерживала Кая и Герду. Особенно Кая. А Герда незаметно посмеивалась над ними. Они так подружились с Олей. Кажется, Дед Мороз справился с просьбой лапландки: Кай был счастлив.

Каевский сидел на балкончике и наблюдал за зрителями. Особенно — за Анной Львовной. Вытянувшаяся в струну, она всем телом сопереживала Каю и Герде. А после — расслабилась, выдохнула. Развязала тугой пучок на голове и мигом превратилась из серьёзного и ответственного классного руководителя в милую и непосредственную девушку.

«Наконец-то в моём классе стало всё хорошо, — подумала она. — И в моей жизни, кажется, тоже». Олег Каевский оставил для неё лучшее место в первом ряду. И обещал почаще заглядывать в школу.

Такое вот новогоднее чудо. Которое породит много других чудес.

Ну а вы — каким волшебником будете?