* * *

– Я пытаюсь сказать, что если ты решила пойти против «Когтя», то тебе придется делать все, чтобы остаться в живых.

И однажды тебе придется кого-то пристрелить. Или сжечь. Или разорвать на куски. Да, это звучит ужасно, и мерзко, и это нечестно, но такова жизнь. Это наш мир, Искорка. А теперь это и твой мир, – он еще раз протянул мне пистолет. – Если ты хочешь вернуться обратно.

Я сглотнула.

– Нет, – сказала я и забрала пистолет. Мои пальцы сомкнулись на холодном металле. – Этого не будет.

Райли дал мне кобуру, и я надела ее, почувствовав на своем плече вес тяжелого, холодного и смертоносного оружия.

Надеюсь, оно мне не понадобится.

– Ладно, – Райли закрыл фургон и посмотрел на далекие огни базы. Я услышала, как он резко выдохнул, пытаясь приготовиться к тому, что будет дальше. – Думаю, мы почти готовы. Просто запомните… – он коротко взглянул в мою сторону. – Поступим так. Если я что-то скажу, не задавайте вопросов, просто делайте так, как я сказал. Все ясно?

Я кивнула. Райли посмотрел на Уэса. Тот глядел на него с самым мрачным выражением лица. Он явно спрашивал себя, доведется ли им увидеться снова.

– Мы идем. Если я дам сигнал, убирайся оттуда и не оглядывайся. Пожелай нам удачи.

– Удачи? – пробормотал Уэс, покачав головой. – Да вам не удача нужна, черт подери. Вам нужно самое настоящее чудо.

И на этой вдохновляющей ноте мы начали наш путь по пустыне.

Я стоял напротив стола. Сидящие за ним люди хранили молчание. С меня не сводили взгляд шесть пар внимательных глаз. Кто-то смотрел с подозрением, кто-то – оценивающе. И все мы ждали, когда предъявят обвинение. Каждый из этих мужчин был одет в черно-серую форму Ордена, и на камзоле каждого из них была хорошо видна эмблема – красный крест на белом щите. По их суровым покрытым морщинами лицам было видно, что на их долю выпало много войн и страданий.

Некоторых из этих людей я знал лишь понаслышке. Под руководством других я тренировался и сражался, без колебаний исполняя их приказы. За этим столом сидел и лейтенант Габриэль Мартин, но было невозможно понять, о чем он думает: он отрешенно смотрел в одну точку прямо перед собой.

Я знал его почти всю свою жизнь. Именно он сделал меня тем, кем я был сейчас. Идеальным солдатом. Именно это прозвище мне дали сослуживцы за то относительно короткое время, что я воевал. Еще они долгие годы называли меня вундеркиндом и, когда были не столь великодушны, везучим сукиным сыном. Практически за все это я должен был благодарить лейтенанта Мартина. Он что-то разглядел в тихой угрюмой сироте, заставил меня работать больше, усерднее, стать лучше других. И я это сделал. Я убил больше врагов Ордена, чем любой мой сверстник. Если бы не непредвиденные события этого лета, я мог бы убить еще больше. Несмотря на то в каком положении я оказался, я был одним из лучших – и все это заслуга Мартина.

Но сидящий за столом человек казался мне незнакомцем, беспристрастным судьей. И сегодня вместе с остальными присутствующими в этом зале он решит мою судьбу.

Я находился в маленькой, без излишеств обставленной комнате. Все по-спартански: пол выложен плиткой, слишком яркое освещение, низкие потолки. Окон совсем нет. Длинный стол, окруженный множеством стульев, обычно стоял в центре комнаты. В основном здесь проводили разборы полетов или совещания. Специально оборудованные залы судебных заседаний у Ордена были только в Лондоне. Да, солдаты время от времени нарушали общественный порядок, и это было ожидаемо. Иногда в их дурные головы приходила и мысль о дезертирстве, но полномасштабная измена была делом неслыханным. Что такое верность делу, понимал каждый член Ордена Святого Георгия. Предать Орден означало предать все.

Человек, сидящий во главе полированного стола, выпрямился и сурово посмотрел на меня. Его звали Джон Фишер.

Фишер был уважаемым капитаном Ордена – и героем войны. Левую сторону его лица покрывали ужасные раны и ожоги, он носил их как медаль за отвагу. Скрестив перед собой такие же обезображенные руки, он громко произнес:

– Гаррет Ксавье Себастьян.

После того как он гаркнул мое полное имя, в комнате воцарилась полная тишина. Суд официально начался.

– За неподчинение прямому приказу, – продолжил Фишер, – нападение на сослуживца, братание с врагом и потворство побегу троих субъектов, идентифицированных как неприятели, Орден Святого Георгия обвиняет вас в измене.

Он не сводил с меня тяжелого взгляда.

– Вам понятны выдвинутые против вас обвинения?

– Да.

– Очень хорошо, – он перевел взгляд на сидящих у задней стены людей и кивнул. – Тогда начинаем. Тристан Сент-Энтони, выйдите вперед.

За моей спиной скрипнул стул. Раздались тихие шаги, и бывший напарник встал всего в нескольких шагах от меня.

Я даже не взглянул на него, но в точности повторил позу Тристана, выпрямившись и сложив руки за спиной. Хоть я и смотрел прямо перед собой, я все же видел его боковым зрением. Тристан – высокий худой солдат, на несколько лет старше меня, с короткими темными волосами и голубыми глазами. Но сейчас его губы не кривились в вечной усмешке. Они были крепко сжаты, и он окидывал мрачным взглядом сидящих за столом.

– Пожалуйста, сообщите суду о событиях, предшествующих ночи рейда, и о сговоре, произошедшем после него, максимально подробно.

Тристан колебался. Мне стало интересно, о чем он думал за мгновение до того, как начал давать показания. Жалел ли он о том, что все сложилось именно так.

– Этим летом, – сухо заговорил он, – нас с Себастьяном отправили в Кресент-Бич, городок на Калифорнийском побережье. Нам было дано специальное задание: мы должны были незаметно проникнуть в город, найти имитатора, скрывающегося среди местного населения, и ликвидировать его.

Человек во главе стола поднял руку:

– Внесу ясность. В Кресент-Бич находился один из внедренных оперативников «Когтя», и вас отправили найти его.

– Да, сэр, – Тристан коротко кивнул. – Мы должны были убить дракона.

В комнате зашептались. Со дня основания Ордена Святого Георгия мы, солдаты, знали, за что сражались, что защищали, что стояло на кону. Наша война, наша священная миссия не изменилась и спустя столетия. Орден развивался, шагая в ногу со временем, и на смену мечам и копьям пришли новые технологии и огнестрельное оружие. Но наша задача оставалась прежней. У нас была всего одна цель. И каждый солдат Ордена поклялся посвятить всю свою жизнь достижению этой цели.