Сергей Владимирович Бахрушин

Казаки на Амуре

© С.В. Бахрушин, 1925

© А.В. Блинский, составление, 2002

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2002

I. Новая Даурская земля

Город Устюг у слияния Сухоны с Югом представлял собою в VII столетии один из самых богатых торговых пунктов старого Московского государства. Здесь скрещивались пути, шедшие в столицу страны, Москву, с путями, направлявшимися в Архангельск на Белом море и за Урал в Сибирь. Через Архангельск шли все торговые сношения с западной Европой, а из-за Урала привозился самый ценный товар, имевший наибольший спрос заграницей, – пушнина. Стоя на перепутьи между рынками Запада и Востока, Устюг сделался, таким образом, центром, в котором сосредоточивался оживленный торговый обмен. Сюда целыми «сороками» привозились по Печере и Вычегде драгоценные соболиные меха; здесь они перегружались на дощаники и направлялись дальше вниз по Двине в Архангельск ко времени приезда туда английских и голландских кораблей; на архангельской ярмарке меха продавались и обменивались на иностранные материи, на металлы, на бакалею, на предметы роскоши, и все это везлось обратно на Устюг, а с Устюга вместе с местными произведениями и с привозными из поволжских городов товарами отправлялось обозами в десятки возов за Урал для приобретения новых транспортов пушнины. В этот торговый круговорот были вовлечены жившие по Двине крестьяне; многие из них то и дело покидали свое хозяйство на попечение младших родственников, а сами шли на промысел за Урал; иные там и оставались навсегда на новых угожих местах; другие после нескольких лет отсутствия возвращались к своим очагам с тем, с чем ушли; третьи, наконец, которым промыслы удались, везли свою добычу в Архангельск, где меняли ее на иностранные товары. Эта постоянная погоня за наживой, поездки в Сибирь, жизнь в тундрах, сопряженная с опасностями и риском, разнообразие впечатлений – вырабатывали в жителях Устюжского края смелость, энергию, упорство, которые помогали им преодолевать лежащие на их пути препятствия. Торговля с Западом способствовала появлению среди них сравнительно высоких культурных запросов и потребностей; в устюжских избах попадались предметы иностранной роскоши: зеркала, дорогие материи, оловянная посуда. Многие из устюжских крестьян разбогатели, благодаря сибирским промыслам и архангельским торгам, и выбились из крестьянства в высший разряд торговых людей, в «гости». Из простых крестьян вышли устюжские капиталисты, самые богатые люди во всем Московском государстве: Босые, Ревякины, Грудцыны, Федотовы, украшавшие с царской роскошью свой родной Устюг великолепными памятниками художественного зодчества, до сих пор вызывающими восхищение.

Великий Устюг XVII в.

Крестьянином одной из волостей Устюжского уезда был по своему происхождению и знаменитый Ярофей Павлов Хабаров-Святитский, с именем которого связана попытка русских стать твердой ногой на Амуре. Как многие из его соотечественников, Хабаров нередко уходил на промыслы за Урал и пропадал там подолгу, вдали от дома, пробираясь далеко на восток, за Енисей. В 1828 году он, например, был вместе с братом Никифором в Мангазее, как называлась тогда область, лежавшая к востоку от Обской губы, а оттуда проник на Пясину, на Таймырский полуостров. Это было время величайшего промышленного оживления в Сибири, время грандиозных замыслов, смелых предприятий и открытий. Спрос иностранцев на сибирские меха побуждал ежегодно толпы северо-русских промышленников переходить через Урал в поисках наживы, издали казавшейся легкой. Главным средоточием промышленного люда была Мангазея, через которую шло почти все движение на Енисей и его притоки. В 20-х годах, однако, соболь был уже в значительной степени истреблен на этих реках, и предприимчивые промышленники стали перебираться с Енисея еще дальше на восток, на реки, впадающие в Лену. Хабаров привез из своей поездки в Мангазею первые слухи о вновь открытой «великой реке». Через несколько лет он опять отправляется в Сибирь, на этот раз навсегда. У себя дома, в устюжской деревне он оставил на произвол судьбы жену Василису, внучку и племянницу; с ним вместе в Сибирь перебрались его брат Никифор и племянник Артюшка Филиппов-Петриловский.

За протекшие несколько лет Лена уже сделалась известна русским, и здесь-то на устье реки Киренги, в конце концов, обосновывается предприимчивый устюжанин, заводит пашню, строит мельницу, устраивает соляную варницу, торгует хлебом и чем попало. Он быстро богатеет и делается одним из крупнейших хлеботорговцев края. Достаточно сказать, что Петр Петрович Головин, посланный в 1638 году из Москвы для основания на Лене города, взял у него для нужд экспедиции, во главе которой он стоял, 3000 пудов хлеба.

Острог Мангазея

Вновь основанный на Лене город Якутск стал теперь играть ту роль, которую раньше играла Мангазея, как пункт, через который шла главная волна промышленников в восточную Сибирь. Отсюда они расходились вверх и вниз по Лене и, не довольствуясь «ленскими соболями», искали новых путей дальше на восток и на юг. По восточным притокам Лены – Витиму и Олекме – они достигли водораздела, отделяющего бассейн Лены от бассейна Амура и стали с верховьев этих рек перебираться на Шилку, впадающую в Амур. Эти промышленники первые принесли весть о «Даурской земле», т. е. Приамурской области. До нас дошел рассказ одного такого промышленного человека Сеньки Аверкиева о его похождениях на Амуре. Он охотился на устье реки Аргуни, когда был захвачен в плен туземцами – «даурами» и отведен на Амур к даурским князькам Лавкаю и Шилгинею, которые его расспрашивали «по-своему». Лавкай сказал ему, между прочим: «Слышал я от тунгусов, что русские люди – собаки; где они иноземцев найдут, тут и побьют до смерти; и к нам они идут для того же». Шилгиней, впрочем, заступился за Сеньку и не дал Лавкаю его убить; его отпустили, отобрав предварительно имевшиеся у него товары – бисер и стрелы железные – и дав ему взамен соболиные меха.

Маршрут Пояркова на карте Лучинского

Владения князя Лавкая сделались теперь заветной целью, куда стремились помыслы всех, ищущих легкого обогащения. Повторяли со слов тунгусов слухи о богатстве его земли, об изобилии в ней соболей, о плодородье ее почвы; упорно говорили, что под его улусом, близко в горе имеется серебряная руда, из которой туземцы плавят серебро, и даже видели у тунгусов полученные от дауров серебряные украшения: пуговицы и круги; воображение манили рассказы о сношениях Лавкая с богатым и могущественным Китайским государством. И вот, по следам