Александр Каменецкий

Уйдём в предрассветный туман. Солнечный круг. Книга первая

Уйдём в предрассветный туман.

Песня «Вечер на рейде» слова А. Чуркина

– Малыш, ты не мог бы мне помочь?

Голос был спокойный, твёрдый и незнакомый. Казалось, голос принадлежал человеку солидному, уверенному в себе, и в то же время был странно молодым. Малыш со сдерживаемым любопытством и страхом осторожно выглянул сквозь щель между серыми занозистыми досками рассохшейся стены. Поморгал. Бесшумно шагнув, наклонился, почесал исцарапанное колено и приник к другой щёлке. Человек на улице терпеливо ждал, рассматривая дом (если так можно было назвать это покосившееся строение). Был человек Малышу незнаком, в этом можно было не сомневаться. Увидишь такого – вряд ли забудешь. Никогда Малыш не видел, чтобы так одевались. И не только в их районе, где люди одевались не в то, во что хочется, а в то, что сумели раздобыть. И в центре города, где располагались многоэтажные здания городских контор и центральный полицейский участок, и в южном районе у моря, где жили в своих коттеджах богачи, и даже в портовом районе, где встречались путешественники почти со всего света, таких странных Малышу до сих пор не попадалось. На чужаке были грубые потёртые светло-синие штаны, ярко-красная тёплая рубаха или, скорее, тонкий свитер. Поверх этого – нараспашку тёмный плащ, длиной до колен, и шляпа на голове. И это в такую жару, под бьющими лучами выкатившегося на безоблачное небо летнего солнца. А уж на ногах у него было нечто совсем непонятное. Ни сапоги, ни ботинки. Вернее, ботинки, но белые, с разноцветными полосками, с толстой подошвой.

Малыш разглядывал незнакомца, не спеша отзываться, и не решив ещё: выйти или сбежать через окно в дальней стене.

– Малыш, ты не мог бы мне помочь? – незнакомец, спокойно и не меняя интонации, повторил вопрос. И добавил: – Выходи, не бойся.

«Откуда он знает, как меня зовут? – подумал Малыш. – И то, что я здесь? Видеть меня он не может! Или может? – Малыш отпрянул от щёлки, подумал и приник к ней опять. – Наверняка меня кто-то сдал! Никто не знает, где я прячусь!!! Чего ему нужно-то от меня?!»

Малыш оглянулся на оконный проем с остатками выломанной в давние времена рамы – никого, только заросший репейником пустырь. Путь свободен.

– Чего ты хочешь? – крикнул Малыш, вернувшись к наблюдению за чужаком, стараясь сделать свой голос грубее и унять невольную дрожь.

– Выходи. Не бойся. Мне нужна небольшая помощь, – и вдруг улыбнулся, вспомнив о чём-то, и радостно добавил, – я могу заплатить.

Малыш поколебался ещё немного, оглядывая через щель узкий пыльный переулок – похоже, чужак был в самом деле один. Затем Малыш откинул крючок, цепляющийся за ржавый гвоздь (и зачем закрывался, окон-то нету) и, открыв тонко скрипнувшую дверь, встал на пороге. Чужак не сделал ни одного движения, стоял и внимательно рассматривал Малыша, не торопясь начинать разговор. Потом кивнул каким-то своим мыслям и сказал:

– Привет, малыш.

Малыш промолчал, и незнакомец, поняв, что ответа не дождётся, заторопился:

– Я тут заблудился слегка, ты мог бы мне рассказать, как пройти в… – он запнулся, пощёлкал пальцами и сунул руку в карман плаща. Малыш резко отскочил в сторону, скрываясь за стеной.

– Нет, нет, не бойся! – Чужак вытянул свободную руку успокаивающим жестом с открытой ладонью в сторону Малыша.

Малыш выглянул одним глазом из-за косяка двери и увидел, как чужак медленно-медленно вытащил вторую руку из кармана и поднял обе ладони перед собой, показывая, что ничего опасного в них нет. В правой руке между двумя пальцами он держал клочок желтоватой бумаги. Малыш вышел и опять остановился в дверном проёме, не переступая низкий, истёртый в середине порог. Чужак также медленно развернул бумажку:

– Да, вот, Чернецкий тупик, – прочитал он и повторил, глядя на Малыша, – Чернецкий тупик. Расскажи, как туда пройти.

– Кто тебе рассказал, что я здесь ночую? – Малыш не сводил серых внимательных глаз с незнакомца и, кажется, даже моргать забыл.

– Да никто, – человек в шляпе пожал плечами, – я сам тебя заметил, когда утром проходил мимо. Заглянул в щёлку, вижу – ты спишь, ну я и пошёл дальше, но тут поблизости вообще никого нет, только ты один. Странное место. А мне бы дорогу узнать, заплутал я у вас, кругами хожу. Когда снова сюда вернулся, тебя окликнул.

– Врёшь! – убеждённо сказал Малыш.

– Ну почему же… – растеряно заморгал чужак, услышав в голосе Малыша полную уверенность. – Да и зачем?

– Врёшь! – повторил мальчишка и кивнул в подтверждение.

– Да с чего ты это взял, малыш? – чужак, похоже, начал терять терпение. Глянул ещё раз на бумажку, которую по-прежнему держал в руке, оглянулся. Солнце поднималось всё выше, освещая узкую пыльную мостовую и пробивающуюся сквозь камни чахлую иссушенную траву.

– А с того! – победно глянул на него Малыш. – Откуда бы ты знал, как меня зовут, а?

Незнакомец ещё поморгал, почесал согнутым пальцем висок, сдвинув шляпу, и не спеша сказал:

– Так я, вроде как, и не знаю, как тебя зовут.

– Врёшь! – ещё раз убеждённо и уже как-то радостно сказал Малыш. – Сам только что назвал меня Малышом!

– Ну да, назвал. Ну и… – чужак нахмурился, и вдруг расцвёл улыбкой, – постой, так тебя так и зовут – Малыш?! Во дела… – и он хлопнул себя ладонями по бёдрам, отчего полы плаща взметнулись и медленно опали. Вновь посмотрел на зажатую в руке записку и небрежно сунул её в карман. – Я же не то имел в виду… – он сделал шаг навстречу Малышу и тут же, спохватившись, отступил на прежнее место, заметив попытку Малыша удрать, и быстро, но сбивчиво стал объяснять: – Ну… я назвал тебя малышом, потому что ты и есть… ну, малыш. – Он нахмурился, помотал головой, помолчал, глядя на Малыша (тот глядел на чужака с ехидной усмешкой), и продолжил уже спокойней. – Я имел в виду, что ты ещё совсем маленький человек, ребёнок, потому и назвал тебя малышом. Называть тебя – «мальчик», было, как-то, не совсем ловко. В моём… гм, в моей стране мальчиков твоего возраста взрослые иногда называют малышами.

– Врёшь. – Повторил Малыш уже не так уверенно.

– Ну что ты заладил: «врёшь, врёшь». Я тебя ещё ранним утром, часа три назад нашёл. Ну, наследил ты вокруг своего жилища, малы… гм, Малыш. Нет, ты не бойся, следов не много, неопытный человек вовсе