Посвящается Хизер, которая такое любит…

«Иногда все обстоит не совсем так, как кажется» — слова (кое-кто надеялся, что последние в его жизни), сказанные Эбенезумом, величайшим волшебником Западных Королевств, Вивазии, королеве Гумбольдта, в частной беседе, свидетелем каковой, к несчастью, стал муж королевы, король Снердлот Мстительный. К великому сожалению, последующие распоряжения, отданные королем своим верным стражникам, а также ответные слова, произнесенные волшебником во время спуска по стене замка в ночной сорочке, не сохранились для вечности.

Жил-был неизвестно когда и не важно где, но очень далеко юноша, и однажды ему очень захотелось посмотреть мир. А звали этого юношу Вунтвор, и мечтал он стать путешественником и дойти до того самого места, откуда каждый день встает солнце. Он рос и мужал, и каждое утро, проснувшись утром, любовался восходом из окна своей спальни. Он понемногу привык считать солнце своим другом. Вунтвору стало казаться, что огромный шар притягивает его, зовет, приглашает взглянуть на свое жилище.

И тогда Вунтвор покинул родной дом и отправился на восток. Он шел и шел, и дни складывались в недели. Он шел много недель и не отчаивался, потому что был молод и чист душой. Недели скапливались в месяцы, а Вунтвор все шел и шел, а солнце все не становилось ближе. Но он знал, что если долго идти, не зная усталости, то в конце концов достигнешь своей цели.

Путь его был труден: приходилось взбираться на горы и холмы, переплывать реки и моря. И даже такому молодому и чистому душой человеку, как Вунтвор, иногда случалось сомневаться в разумности предпринятого им путешествия. Сомнения одолевали его и в тот прекрасный вечер, когда солнце, совершив свой дневной путь, уже собиралось отдохнуть на западе, и усталый Вунтвор решил устроиться на ночлег в уютной долине у мирно журчавшей речушки. Он расстелил свою скромную постель и под пение птиц съел скудный ужин, состоявший из хлеба и сыра.

— Увы! — сказал он скорее себе самому, чем птицам небесным. — Неужели мне никогда не дойти туда, где живет солнце?

— А зачем тебе вообще туда ходить? — спросил его незнакомый голос.

Вунтвор вздрогнул, огляделся и понял, что голос принадлежит маленькому человечку, который стоял около его ног. Переведя дух, юноша сказал:

— Затем, что я всегда мечтал об этом. Это мое самое заветное желание.

— Вот как? — обрадовался человечек, который, кстати сказать, был одет в коричневое и обладал прозрачными коричневатыми крылышками. — Ну тогда ты пришел по адресу.

— А по какому, собственно, адресу я пришел? — поинтересовался Вунтвор.

— Как же! — Незнакомец в коричневом широко улыбнулся. — Ты пришел в С-с-страну Ск-казок. — Он произнес это название с заметной запинкой.

— Ах да, конечно, — кивнул Вунтвор. — Итак, если это Страна Сказок, то кто же тогда вы?

— Я? Ну как же… — Человечек замялся. — Если это С-с-страна Ск-казок… — Он весь напрягся, аж посинел. Потом глубоко вздохнул и закончил: — Итак, если это… то самое, что я сказал, то, значит, я — с-с-с… — Он в отчаянии потряс своими маленькими кулачками. — Да ничего подобного! Я — Домовой Брауни! И горжусь этим! И даже больше чем горжусь! В малости — величие! Домовые — навсегда!

Вунтвор часто-часто заморгал. Что-то тут не так! К тому же вниз по склоку холма прямо на них мчалась во весь опор какая-то пожилая дама. И вид у нее был весьма недовольный.

Вот тут-то я и вспомнил, где нахожусь!

— Нет! Нет! Нет! — кричала старушка.

Итак, я — в Восточных Королевствах, но пришел сюда вовсе не за солнцем, а по поручению моего учителя, великого волшебника Эбенезума. К сожалению, у меня что-то не сложилось. Вот и все, что я пока вспомнил.

— Тебе что, простой сказки не придумать? — напустилась пожилая дама на человечка в коричневом.

Я узнал ее! Это же Матушка Гусыня! К ней-то я и пришел в Восточные Королевства.

— Прошу прощения, — сухо произнес человечек. (И его я тоже узнал! Это же Тэп! Я все вспомнил, как будто проснулся наконец.) — Сказки — не мое ремесло!

— Ах вот оно что! — угрожающе проговорила старуха, нацелившись указательным пальцем в маленького человечка. — С Матушкой Гусыней так не разговаривают!

Человечек отступил на шаг и неуверенно предложил:

— Я могу сочинить Домовую сказку, если хотите.

— Вот как? — усмехнулась Матушка Гусыня. — Это мое королевство и мои сказки! Будете играть в моих сказках, хотите вы этого или нет! Будете жить в моих сказках! — И лицо ее исказила жестокая гримаса. — Ничего! Стоит только применить заклинание посильнее…

— Никогда! — храбро выкрикнул Домовой. — Ни одно заклинание не пересилит профессиональной гордости домовых!

— Посмотрим! — И Матушка Гусыня действительно уставилась на Домового.

— Прошу прощения, — коротышка изо всех сил старался уклониться от ее взгляда, — но я — Домовой и останусь Домовым до конца… Э-э… я… то есть… я хотел сказать… добро пожаловать в Страну Сказок и веселых сказочных человечков! Да! Веселых и счастливых, как я!

И Тэп попытался радостно подпрыгнуть, но получилось неубедительно. Он вовсе не выглядел счастливым.

— Ну вот, — Матушка Гусыня тяжело вздохнула, — с этим все в порядке. — Она придирчиво оглядела меня с ног до головы. — Надеюсь, ты будешь сговорчивее? — Старушка возвела очи к небесам и с чувством произнесла: — Сколько страданий мне приходится выносить ради высокого искусства! Разве они понимают, что такое муки творчества?

Я не знал, что делать. Теперь-то я вспомнил, что меня послал сюда учитель, чтобы я привлек Матушку Гусыню на нашу сторону в войне с демонами Голоадии, которые начали применять устрашающую тактику Комитетов по Завоеванию, и рассчитывали завоевать весь наземный мир. Но, прибыв в Восточные Королевства, мы узнали от одного из наших союзников, Его Домового Величества, короля домовых, что Матушка Гусыня уже подписала пакт с нашими врагами. К несчастью, бежать было поздно. Нас схватили, и неуклюжий великан по имени Ричард препроводил меня в «Книгу сказок» Матушки Гусыни. Вот, значит, где я! Домового я видел, а что сталось с прочими моими спутниками? В конце концов, что такого страшного может быть в «Книге сказок»? Наверняка можно изловчиться и сбежать…

Я поднял голову и увидел, что Матушка Гусыня пристально смотрит на меня. Тут я непроизвольно разинул рот, и оттуда посыпались какие-то не мои слова…

— Жили-были, — сам выговорил мой язык, — жили-были…

— Прошу прощения! — произнес позади меня густой бас.

Я вздрогнул, сморгнул и захлопнул рот. Чары разрушились.

— Что это такое? — разгневалась Матушка Гусыня. — Ты что, не видишь, что я творю?