litbaza книги онлайнСовременная прозаПророчество Асклетариона - Александр Балашов
Пророчество Асклетариона - Александр Балашов
Александр Балашов
Современная проза
Читать книгу
Читать электронную книги Пророчество Асклетариона - Александр Балашов можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Главный герой повести Максим Нелидов пишет грандиозное историческое полотно из жизни двенадцатого цезаря Рима Домициана. Как известно из книги Светония «Жизнь двенадцати цезарей», именно ему волхвы предсказали (с точностью до дня и даже часа) смерть от рук заговорщиков. Художник ищет своё видение цезаря, всю жизнь пытавшегося обмануть судьбу. Страх Домициана перед личной бедой к бедам приводит худшим… Где же Истина, задаётся вопросом художник, если прошлое оплачено, будущее туманно, а настоящее постоянно ускользает? Эти терзания талантливого, но мучающегося в поисках истины и своего внутреннего видения мира шаг за шагом приводят художника к выстраданной им правде. Художественное полотно повести «Пророчество Асклетариона» разворачивается в двух временных исторических отрезках – в наши дни и в Древнем Риме. Временные параллели не случайны. Автор словно подсказывает вдумчивому читателю: иной раз в истории повторяется то, что до нас донесли древние сказания…

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 33
Перейти на страницу:

1

До Курского вокзала Максим добрался на метро. Билет на старооскольский поезд он купил еще рано утром, сразу же после прибытия «Курского соловья» в столицу. Билет на поезд до Старого Оскола стоил подешевле, чем на фирменный. А в средствах после увольнения из творческой мастерской города К. он был весьма ограничен, рассчитав на поездку в Москву каждую копейку.

На пятом пути, откуда должен был отправляться и его состав, пассажирами загружался поезд до Новороссийска. Максим взглянул на часы — до отправления старооскольского оставался еще битый час.

После теплого вокзала холодный октябрьский ветер холодил не только тело, но и душу. На открытом ветрам перроне в этот вечерний час было непривычно пустынно для московского вокзала.

Но в зал ожидания идти не хотелось: в детстве он любил вокзалы и поезда. Теперь разлюбил. Решил, что скоротает время тут, на мокром от дождя перроне. Какая разница, где убивать время?

Он с минуту постоял у освещенной витрины самого крайнего киоска со сникерсами и чипсами, достал потрепанный бумажник и, пересчитав свой жалкий капитал на освещенном пятачке, протянул в окошко пятьдесят рублей.

— Бутылку миниралки, пожалуйста.

Киоскёрша с ярко напомаженным пухлым ртом сунула в амбразуру «полторашку».

— А сдачу? — выдавил из себя Максим, как всегда, конфузясь, когда его обманывали, принимая за лоха.

Калиновые губы продавщицы скривились в презрительной усмешке, но все-таки отсчитала рубль и три желтенькие «десюльки», со звоном выбросив мелочь на фаянсовую тарелку.

— Спасибо, — сказал Максим, поправляя съехавшую на глаза старомодную широкополую шляпу.

— На здоровье! — съязвила продавщица и с треском захлопнула окошко амбразуры.

Максим опустил во внутренний карман плаща почти пустой бумажник, в котором вместе с остатками денег лежал билет, дававший ему право проезда в четырнадцатом плацкартном вагоне до Курска, поправил на плече ремень сумки, переложил тубу с эскизами в левую руку, а в правую взял холодную бутылку миниралки. Покрутив головой, побрел к мокрой лавке.

«Просто это не мой день, — грустно подумал он, глядя на двух таджиков, пытавшихся достучаться до продавщицы перронного киоска. — Нужно было ехать в Москву после Покрова… Пятнадцатого, а не двенадцатого. В числе «12» есть двойка. А это любимое дьявольское число Двоедушника. У него — две души: одна человеческая, а другая демоническая. Сегодня Двоедушник демонстрирует мне вторую…».

Нелидов усмехнулся, вспоминая почти уже прожитый день. Как спешил в столицу к Доктору Велесу[1], мучился, отбирая зарисовки к задуманной им еще десять лет назад картине «Пророчество Асклетариона»[2]. В обшарпанной тубе, выданной ему в отделе архитектуры для транспортировки чертежей, он привез маэстро живописи свои лучшие работы — эскизы астролога Асклетариона, весталки[3]Валерии, актера Латина, убийц Домициана спальников цезаря Парфения, секретаря Энтелла, управляющего Домициллы Стефана. На его полотне двенадцатый цезарь Рима уже мертв и уже не сопротивляется наемным убийцам. Сорок лет назад он был приговорен вещим Словом к своему роковому концу. Такую судьбу предсказали Домициану[4]еще в детстве.

* * *

Бывший профессор художественной Академии Велесов, которого московские художники и искусствоведы прозвали — Доктор Велес, знал толк и в живописи, и в человеческой истории, и в человеческих характерах, судьбах и предсказаниях звездочетов и астрологов — во всей этой вечной ярмарке тщеславия человеческого рода. Нелидов учился на худграфе по книгам Велесова и считал его лучшим специалистом по искусству Древнего Рима. А монографию, посвященную гибели Помпеи и картине Пьера-Анри де Валансьена, изображавшую гибель Плиния Старшего на морском побережье в Стабиях, Максим чтил, как чтят святыни.

Но с поездкой к мэтру всё как-то не получалось. Хотя его бывшие земляки-однокурсники, теперь уже столичные «штучки», попавшие в Москву в поисках не призвания но куска хлеба насущного, познакомившись с Доктором Велесом накоротке, за «кружкой доброго вина», при встречах однокашников уговаривали Нелидова: поезжай да проезжай! Доктор Велес — это голова. И твои многолетние поиски и прорывы в виртуальное «мёртвое время», возможно, обретут новый вектор движения. Хуже, по крайней мере, не будет. А, если зацепишься на богатенького Буратино-заказчика, то, быть может, и свою «синюю птицу» за хвост поймаешь…

Но текучка, нищета и вечная суета, вцепившись в Максима бульдожьей хваткой, не отпускали. Решился на поездку к Доктору Велесу только после увольнения из проектной конторы самого молодого в области города К., где Нелидов, по его же выражению, «игрался в кубики»: лепил и клеил макеты будущих «гипер-маркетов» и новых кварталов. К этому подтолкнуло и исчезновение из его судьбы Люськи, которая и любила, и губила одновременно. Причем, второе у его гражданской жены получалось талантливее первого. Достоинства и пороки смешались в ней поровну, пока, наконец, сами достоинства не превратились в пороки. Вопреки природе жадной её сделала бедность, которая со студенческих лет сопутствовала Максиму и никак не отлипала от него. А жестокость Люсии была от страха за каждый новый день, который, по её убеждению, их давно обреченной семье не сулил ничего хорошего. Записка, брошенная на кухонном столе, была краткой — «Прощай, клоун!» — и уже поэтому Нелидов знал точно: на этот раз она уже не вернётся.

Той осенью Максим снял с книжки последние деньги, которые копил на холсты и краски, закрыл на хлипкий замок свою пустую холостяцкую «однушку», служившую ему и мастерской, и спальней, и столовой, и единственным жизненным причалом, в котором хотя бы еще оставалось тепло батарей центрального отопления.

В тот же день он, раздобыв у друзей-художников московский адресок старого искусствоведа и художника Велесова, «на шару», то есть на удачу, вечерним поездом отбыл в Москву.

К полудню Нелидов, изрядно помятый в метро, наконец-то отыскал нужный ему дом на Земляном Валу, последнюю «хрущобу» среди теснившей старое строение «точечной застройки».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 33
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?