Глава 41

Задержался у двери — велел Васелеиде ожидать меня в саду у дома. Долго гостить у льеры иль Гише я не собирался. Если только останусь на чашечку кофе: давно я его не пил. В голове мелькнула идея поинтересоваться наличием кофе в гостинице, где мы с Васей сняли номер. То, что я не почувствовал в ресторане гостиницы кофейный запах, не означало, что мой любимый напиток там не варят.

Следовало, конечно, настоять на том, чтобы Васю впустили вместе со мной. Но сегодня я не чувствовал желания спорить. Тем более что всего-то и намеревался: вложить в руки льеры иль Гише письмо от её старшей сестры. Возвращаться в этот дом вновь не собирался. Какой смысл тогда сотрясать воздух спорами, если выгодой от победы в них не воспользуюсь?

Носатая захлопнула дверь перед Васиным лицом, погремела многочисленными замками и засовами. Что-то пробормотала себе под нос — расслышал только слово «распоясались». Не стал гадать, кто именно по мнению носатой распоясался. Её поведение и без того меня озадачило.

Успел привыкнуть: женщины не верили в то, что я мужчина. Даже когда прыгал перед ними без штанов и тряс доказательствами, твердили мне свою байку о «женской энергии». Меня уже коробило, когда слышал это выражение.

А тут во мне сразу же опознали мужика. Чудеса да и только. Поверили буквально на слово.

Не это ли признак просвещённого общества и развитой цивилизации? За такое можно простить и хамскую выходку с пренебрежительным отношением к моей слуге. Тем более что я еще не разобрался, какие именно тараканы бродили в умах жительниц Ревы.

— Иди за мной, — обронила носатая.

Повела меня вглубь дома.

Вновь потёр кончик носа. Облик носатой мне подсказывал, что она простолюдинка, слуга льеры иль Гише. Вот только женщина вела себя по отношению ко мне, точно слугой считала меня.

Подавил желание устроить носатой взбучку. Раз уж она распознала мою половую принадлежность, значит для жительниц Ревы мужчины не диковинка. Возможно в королевстве нас считают гражданами второго сорта. И с мужчинами здесь ведут себя строго и требовательно, точно с детьми.

Выуживая из головы воспоминания своего предшественника, я не мог не согласиться с тем, что такое отношение к местным горе мужикам вполне оправдано.

Обстановка в доме льеры иль Гише совсем не напоминала ту, к которой я привык, проживая у Силаевых. Никакого аскетизма. Всё, мимо чего я проходил, пестрило излишним украшательством, походило на гибрид музейного склада и теплицы.

Картины, статуэтки, яркая посуда, причудливые светильники и многочисленные яркие безделушки соседствовали в коридорах и комнатах с цветами и комнатными растениями. К кофейному аромату добавились запахи древесной смолы, цветочной пыльцы и пыли.

Обитательницы дома провожали меня любопытными взглядами. Под аккомпанемент скрипевшего под ногами паркета, то здесь, то там звучали женские голоса и смех. Едва не сбив меня с ног, прошмыгнула через коридор здоровенная кошка. Перед тем как вслед за носатой свернул на узкую винтовую лестницу, в дверном проёме одной из комнат я заметил клетки с яркими птицами.

Второй этаж позволил моим глазам слегка расслабиться. Здесь преобладали спокойные цвета. Музейных экспонатов меньше, чем внизу; подставки с цветами, что украшали стены первого этажа, сменились на большие, почти в мой рост зеркала.

Носатая вцепилась в рукав моего кафтана, потянула за собой.

— Пошли, пошли, хватит глазеть, — сказала она. — Не хватало ещё, чтобы девки плеснули в тебя — они, дурёхи, могут: молодые, глупые. Окочуришься — льера с меня шкуру спустит. И не задень зеркала! Машешь тут своей палкой.

Под палкой она подразумевала мой меч.

Захватил его с собой: как намекнула Вася, неприлично боярину показываться на людях без оружия. Таскать с собой железку не хотел. Но раз решил, что буду изображать благородного, то придётся отыгрывать роль боярина Силаева в соответствии с принятыми на острове правилами.

Высвободился из захвата женских пальцев — не пристало ходить за служанкой, подобно собачонке.

Носатая сверкнула глазами.

— Чтоб ты знал, мальчонка, — сказала она, вышагивая впереди меня, — десяток таких зеркал стоит столько же, сколько и ты! А то и больше: зеркала-то нынче подорожали. Слышала вчера на торге: силигорки в этом году неплохо так подняли на них цену. Чтоб им пусто было, жадюгам иноземным! Только и норовят обобрать нас до нитки!

Довела меня до конца коридора, остановилась перед широкой арочной двустворчатой дверью. На этом этаже подобных я не видел: прочие выглядели обычными прямоугольниками. Женщина сняла с пояса связку с ключами. Маяча перед моим лицом лысиной на макушке, похожей на след от золотой монеты, ловко справилась с замком — распахнула створки внутрь комнаты.

В носу защекотало от запахов эфирных масел — знакомые ароматы, подобные витали в «Доме ласки и удовольствий». Да и комната, куда меня привели, походила скорее на апартаменты в борделе, нежели на гостиную. Светлая: застеклённое, размером в полстены окно не зашторено. Просторная. С большой кроватью, диваном и парой кресел.

Носатая дёрнула меня за рукав кафтана, ткнула кривым пальцем в сторону обитого бежевой бархатистой тканью дивана.

— Сядь пока тут, — сказала она. — На кровать не лезь. Мыли тебя или нет — не знаю. Простыни не смей пачкать. И железку свою сними. Ишь, что придумали! Отправили к льере мужика с оружием. Совсем умом тронулись! Тут-то Рика явно перемудрила. Снимай, снимай, тебе говорю. Покрасовался с мечом и успокойся. Чтобы удивить хозяйку хватит и твоего наряда.

Женщина вцепилась в ножны, попыталась снять их с меня. Пряжки ремешков не поддались. А я опешил от её наглости.

Пока меня считали женщиной, подобного поведения себе никто не позволял — проявляли большее уважение. Всё же в том, что быть мужчиной, есть и недостатки — особенно в этом мире. Я схватил носатую за плечо, отодвинул её от себя.

— Угомонись, женщина. Куда ты меня привела? Где льера иль Гише? Позови её. Немедленно. Ты меня слышишь? Нет у меня желания долго рассиживаться.

— Ишь! Раскомандовался! Льеру ему подавай!

Служанка взмахнула руками.

— Нету сейчас хозяйки! — сказала она. — Говорю же: не ждала она тебя так рано. Был договор на вечер — извольте придерживаться. Свалился тут на мою голову чуть ли не посреди дня.

Растопырила ноздри.

— А капризный-то какой — жуть! Прямо не мужчина, а наказанье. И что я должна теперь с тобой делать?