Когда речь заходит о Сергее Есенине, трудно быть объективным. Теми, кто пишет о поэте, чаще всего движет читательская любовь, а не филологическая любознательность – вот почему в работах о поэте анализ сплошь и рядом вытесняется апологетическим пафосом. За редкими исключениями, есениноведы не могут или не хотят дистанцироваться от Есенина: они стремятся, вольно или невольно, не столько к исследованию биографии и творчества, сколько к защите и восхвалению “рязанского соловья”. О любимом поэте пишут как о герое-протагонисте, не скупясь на эпитеты один сильнее другого. В качестве выразительного примера приведем здесь большую сборную цитату из предисловия к замечательному коллективному труду – новейшей многотомной “Летописи жизни и творчества С. А. Есенина”. Предисловие это написано главным редактором не только “Летописи…”, но и Полного академического собрания сочинений поэта: “Гениальный поэт – всегда Личность. Его душа всегда возвышенно-крылата, чутка к страданию людскому, всегда человечна. По своей творческой сути, по своим убеждениям и идеям они, великие мыслители и революционеры духа, постоянно и настойчиво вслушиваются в биение народного сердца, в могучее дыхание родины, чутко улавливая раскаты новых революционных бурь и потрясений. Это незыблемый закон искусства Когда читаешь и перечитываешь Есенина, включая его ранние стихи, где все – правда, озаренная и печальная, все – жизнь, радостная и трагическая; поэмы и стихи, в которых предельно, исповедально обнажена душа художника, – все очевиднее становится их резкая несовместимость с различного рода “романами без вранья” Словно Антей, каждый раз, когда Есенину было особенно трудно, припадал он душой и сердцем к родной рязанской земле, вновь обретая животворную нравственную силу и энергию для своих бессмертных стихов и поэм о России Наполненная любовью к людям, к Человеку, к красоте родной земли, проникнутая душевностью, добротой, чувством постоянного беспокойства за судьбу не только своих соотечественников, но и народов других стран и наций, гуманистическая поэзия Есенина активно живет и действует в наши дни, помогая сохранению и упрочению мира во всем мире”[1].

В нарушение сложившейся традиции, авторы предлежащего жизнеописания Сергея Есенина не ставили своей целью во что бы то ни стало обелить (или очернить) поэта в глазах читателя. Нам хотелось по возможности беспристрастно рассказать о Есенине, передоверив восторги и инвективы мемуаристам и современным поэту критикам, чьи голоса звучат почти на каждой странице этой книги.

В своих восторгах современники Есенина порой доходили до экстаза: “А вот прочитал я первый том стихов Есенина и чуть не взвыл от горя, от злости. Какой чистый и какой русский поэт. Мне кажется, что его стихи очень многих отрезвят и приведут “в себя”” (М. Горький)[2]. В своих инвективах – до брани: “Я обещаю вам Инонию! – Но ничего ты, братец, обещать не можешь, ибо у тебя за душой гроша ломаного нет, и поди-ка ты лучше проспись и не дыши на меня мессианской самогонкой!” (И. Бунин)[3]. Для нас и то и другое – ценный и заслуживающий самого пристального анализа материал.

Разумеется, в своей работе мы опирались на изыскания и наблюдения предшественников-есениноведов. Хотелось бы с благодарностью назвать здесь имена К. М. Азадовского, В. Г. Белоусова, В. А. Вдовина, Э. Б. Мекша, Гордона Маквея, С. И. Субботина, В. И. Хазана, С. В. Шумихина, не забывая о многих других. Особо следует отметить уже упоминавшуюся нами “Летопись жизни и творчества С. А. Есенина”, а из более общих сводов фактических сведений – коллективный труд “Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография” и монографию А. В. Крусанова “Русский авангард, 1907–1932”.

Считаем своим приятным долгом поблагодарить Н. А. Богомолова, А. Л. Дмитренко, А. А. Кобринского, Г. А. Левинтона и Р. Г. Лейбова за ценные советы, замечания и дополнения. Важными для нас были и (на удивление доброжелательные) рецензии на первое издание этой книги[4].

Отдельная благодарность – сотрудникам библиотеки ИНИОН Т. В. Еремеевой и Е. А. Велидовой.

Сергей Есенин 1921-1922

1

Так Сергей Есенин писал о своем детстве в “Черном человеке”.

А вот как поэт рассказывал о себе Александру Блоку в январе 1918 года: “…Из богатой старообрядческой крестьянской семьи”[5]. В зависимости от обстоятельств Есенин в устных рассказах и в стихах легко мог заменить “богатую старообрядческую семью” на “простую”: это, очевидно, не казалось ему столь уж важным, тем более что старообрядцем в семье никто не был[6], а жила она серединка на половинку – ни бедно, ни так чтобы очень богато. Но неизменным при “семье” всегда оставался эпитет “крестьянская”.