Виктор Цайтлер

Жадные кольца Сатурна

13.04.2094 – личный дневник пассажира Z-1744

Сейчас на судне тихо. Такая глубокая кладбищенская тишина висит в воздухе только после сражения или широких гуляний.

К счастью, нам выпал второй вариант. Вчера команда отмечала Юрьев день, Праздник Первого Полёта. Традиция столь разгульно вспоминать подвиг советского лётчика появилась недавно, но уже прочно пустила корни в сообществе астронавтов. Виной тому совершенная автоматика, позволяющая практически всей команде выпасть из жизни на несколько суток и активно формирующийся космический социум. Где социум, там и фольклор. Где фольклор – там попойки.

Вчера один из механиков, пока ещё был в состоянии, рассказал мне главную космическую легенду. Я полюбопытствовал, что за повязку носят в этот день все члены экипажа. Он улыбнулся и сдёрнул со лба красную ленту. На её внутренней стороне был текст: «До сих пор не пойму, кто я – первый человек или последняя собака в космосе? Ю. Гагарин».

По словам механика, двенадцатое апреля – единственный день в году, когда экипажу корабля разрешается пить. Причём пить безо всяких ограничений и тормозов. Ведь кому-то может явиться дух Юрия Первого и задать сокровенный вопрос: "Ты – всё ещё собака или уже человек?", поэтому все носят на лбу повязку, демонстрируя готовность держать ответ перед великим духом.

Не знаю, посетила ли этой ночью тень Гагарина наш корабль или нет, но все причастные явно готовились к этому, не жалея себя. Сейчас на ногах и без головной боли только мы, пассажиры.

Остаток дня хочу провести за книгами.

Дополнение: приходил Сергий, скульптор из последней каюты. Похмелье экипажа ввергло его в меланхолию. Он решил поделиться со мной идей, "достойной литератора".

"Точками, отмечающими качественные скачки в развитии человечества, – сказал он, – можно считать отказ от прагматики в пользу бесполезного!" – я честно признался, что не понял. "Смотри: вся история человечества представляет собой борьбу за выживание. У древних людей ничего, кроме этой борьбы, не было. И использовались любые средства. Например, приручили собак для контроля над скотом, защиты и эффективной охоты. А сейчас собак держат для удовольствия. Кошки уже давно не ловят мышей, а только мурлыкают и ловят умилённые взоры хозяев. Средства связи становятся средствами развлечений, а татуировки потеряли магическую силу, став простым украшением".

Я спросил, к чему это он. Сергий ответил, что я, другие пассажиры, да и он сам – точно такая же точка. Раньше в космос летели военные и учёные, пилоты и инженеры. А теперь вот отправили нас, шутки ради. Мы в космосе, по его словам, бесполезнее свиньи в платье. Какой толк от скульптора на космическом корабле? Или от писателя. Зачем певец на орбитальной станции, художник… Пользы – ноль. Зато люди могут себе это позволить. Сейчас уже могут. Триумф человечества не в колонии на Титане, к которой мы прилетим через шесть лет. А в том, что в космос, к другой планете, отправили самых бессмысленных представителей Земли – людей искусства.

Покончив с тирадой, Сергий ушёл, даже не спросив моего мнения. Читать совершенно расхотелось.

25.09.2094 – личный дневник пассажира Z-1744

Многие, как и я, заперлись по каютам. Никто не хочет выходить. Думаю, каждый верит, что случившееся – дурной сон. Но если ты совершишь ошибку, выйдешь из комнаты и заговоришь с кем-то, кошмар станет явью. Иллюзия, что всё неправда, сейчас дороже воздуха на борту нашего корабля.

Я тоже не решаюсь покинуть свою крепость. Сейчас хочу записать всё именно так, как я запомнил и воспринял, потом, если получится, надо будет сравнить это с переживаниями других.

Посреди ночи (хотя какая к чёрту ночь в космосе!) нас разбудил сигнал тревоги. Капитан предупреждал о незапланированных манёврах и просил не беспокоиться. Он посоветовал не перемещаться по кораблю и соблюдать осторожность. Мне показалось, я уловил слабую вибрацию и толчки, но испугало меня другое. Тон капитана был безжизненно спокоен. Я не мог отделаться от ощущения, что на мостике сейчас царит ужас такой сильный, что его даже не ощущают. Страх овладел командой и вырубил все чувства. Сейчас корабль был в руках роботов. Они, согласно законам роботехники, спасут нас, и только потом вспомнят, что тоже люди, и забьются в истерике.

Паника медленно захватывала и меня. Стены корабля стали тонкими и ломкими. Кожа ловила несуществующие сквозняки, космос стал предельно холодным и охочим до меня. Я не сразу заметил, что иллюминаторы каюты были задраены и не слушались управления.

Когда нас собрали в конференц-зале, я обратил внимание на сонное состояние офицеров. Их пошатывало, взгляд был затуманен, а языки чуть заплетались. Эти люди только что пережили сильнейшее потрясение в своей жизни. Их внутренние часы судного дня пробили минуту до полуночи. Очень хотелось крикнуть, чтобы они замолчали: как только команда расскажет о случившемся, пути назад не будет. Мы все разделим их ужас и шок.

Капитан говорил ровно и по делу. Приборы зафиксировали аномальную активность на поверхности Земли. Вспышки в нижних слоях атмосферы и взлетевший уровень радиации. Связь с планетой ухудшилась и почти сразу оборвалась. Из соображений безопасности, экипаж развернул корабль и выставил защитные экраны. Капитан приказал задраить все иллюминаторы. Из обрывков сообщений и показаний датчиков стало понятно, что началась и, видимо, уже закончилась единственная ядерная война в истории человечества. Скорее всего, это были кобальтовые бомбы. Через несколько месяцев вся поверхность Земли станет ядерным кладбищем. Возможно, кто-то сможет спастись в бункерах, но для нас в любом случае путь теперь только до колонии на Титане. Просьба всем вернуться в каюты и ждать новой информации…

Сейчас, во время записи, я думаю о Берроузе и той вечеринке, когда он убил свою жену. Люди выпивали и шутили, рассказывали анекдоты о друзьях и травили байки. Внезапно прогремел выстрел и молодая девушка падает на пол, истекая кровью. Мне не даёт покоя мысль: ведь у людей в руках были бокалы с напитками и тарелки с закусками. Выпил ли кто-нибудь глоток после убийства? Проглотил ли кто-нибудь пищу в тот миг? Они же планировали выпить и разойтись по домам, набить желудки и, утомившись весельем, отправиться спать. Но им помешало мгновение выстрела. Берроуз перечеркнул жизнь каждого, лишив их жажды, голода и смеха, оборвал на полуслове анекдоты и сплетни.

Сегодня мы тоже стали свидетелями убийства. Я сижу здесь и пытаюсь вспомнить, чем планировал заняться, когда проснусь. А в это время Земля полыхает