Ник Председатель

Воспоминания бывшего человека

Глава 1

«Я начинаю новую тетрадь, но не думаю, что успею многое записать… Я знаю, что мое время вышло. Они не позволят мне… В соседней комнате уже слышны шаги… Шаги явно нечеловеческого существа… Я еще не знаю, кого я увижу сегодня, но уверен, что это будет очередной монстр… Уже неделю они терзают меня… Старая тетрадь — в ней ключ ко всему, что я узнал — лежит там, где он сможет ее найти… Только один человек сумеет… Шаги… Пройдет немного времени, дверь распахнется и тогда… нет, об этом лучше не думать. И все же — кто придет сегодня? Что за кошмар посетит меня этой ночью? Если сегодняшняя ночь будет последней — пусть он найдет мою первую тетрадь… И тогда мы сумеем встретиться…»

— Что за хреновина? Что тут вообще произошло? Кровища кругом… — я вертел в руках толстую общую тетрадь, с единственной записью. Похоже, Вадим был не в себе. Какие монстры? Какие ужасы? Неделю его терзали монстры… Явный бред. Бедный мой старый, взбалмошный друг! Вечно с ним что-то случалось!

Теперь вот, по словам жены, он вообще исчез, оставив после себя лужи крови. Я механически посмотрел на часы — семь двадцать. Полчаса назад ленкин звонок выдернул меня, как пескаря с мелководья, из ярких утренних сновидений. Кто-то исчез… Где у нас кофе?.. Кровь на стенах… На каких стенах? Что?! Когда я, наконец, проснулся, то обнаружил, что торопливо завязываю шнурки на ботинках. Ненавижу шнурки! Мало того, что они, всегда оказываются под сырыми, грязными подошвами и сами становятся сырыми и грязными, так еще и завязывать их долго и нудно. А если, как в моем случае, торопишься — путаешься в пальцах!

И вот я, пытаясь что-то сообразить, тупо смотрю на растерянную Ленку.

— Ты в полицию звонила?

Ленка виновато потупилась:

— В полицию?.. Нет, еще не звонила. Хотела, чтобы ты сначала посмотрел…

— Я тебе — что? Следователь?

Ленка заплакала. Будто включила дождевальную установку. Вздрагивали худые плечи, размазывая грим, катились крупные слезы. Она плакала, глядя мне в глаза. Странно. Утром, в такой обстановке, она наложила вечерний макияж? Глядя на застывающие лужи крови?.. А, кстати, где труп? Если столько крови — должен быть и труп. Нет, стоп! Этим делом должна заниматься полиция! Мне тут делать нечего.

— Полиция все равно ничего не найдет, — успокоившись, сказала Ленка.

— Это вопрос другой — я указал на телефон — звони. А найдет, не найдет…

— А ты… все-таки… — тянула Ленка.

— Что «все-таки»?

— Ну, ты ведь расследовал полтергейст разный… — она с надеждой в огромных, и даже не опухших от слез глазах, глянула на мои руки. Да, мои корявые пальцы цепко хватали любую информацию по аномальным явлениям. Я был учредителем, боссом и единственным сотрудником фирмы по устранению последствий вторжения потусторонних сил в нашу бренную жизнь. Я давал объявления и, как ни странно, ко мне обращались. Справедливости ради нужно сказать, что почти все аномальки, с которыми приходилось иметь дело, представляли явления, так сказать, земного порядка. И дело, чаще всего сводилось к тому, чтобы растолковать клиенту, кто именно стучит по ночам «из средины стены», или разъяснить, что на чердаке живет не злобный леший, а сова, улетевшая у одного мужика из клетки, о чем он давал объявление в газету. Вот, кстати, и дополнительный гонорар — за доставку совы хозяину.

Редко, но бывали более сложные случаи. Тогда приходилось играть в детектива — опрашивать очевидцев, с умным видом записывать показания, сопоставлять, прикидывать, размышлять. Иногда привлекать знакомых физиков с их сложными приборами, от которых, как правило, не было никакого толку. Но и в этих случаях, в конце концов, все сводилось к банальным и вполне материальным вещам. И только иногда…

— Тут ведь точно по твоей части… — откинувшись на спинку дивана, Ленка скрестила ножки у меня перед носом.

Нужно сказать, что она не любила колготки и обожала чулки. Да, это не удобно — пажики, пояс — но как смотрят мужики! Как они облизываются, как поедают глазами ножки, когда выше чулок им откроется полоска неприкрытого матового тела!

— Что «по моей части»? — тупо спросил я, глядя на ее юбку, которая, как-то, сама собой, без всяких усилий со стороны хозяйки, уползла вверх. Моему обозрению открылись чулочки, которые она так любила и пажики, которые доставляли ей некоторое неудобство.

— И это тоже по твоей части! — Ленка вдруг на одно невероятно долгое мгновение развела, и опять скрестила ноги. Я когда-то усиленно тренировал зрительную память. И теперь в этой тренированной памяти навечно осталась картинка: прямой взгляд темных Ленкиных глаз, оголенные до прозрачных трусиков ноги — юбка превратилась в одну маленькую складку на животе — и атласная кожа на бедрах, там, где ее уже не скрывают чулки. И еще — крупным планом — под прозрачными кружевными трусикам — ее бритый, нахально обтянутый лобок.

На мою оторопелую физиономию Ленка смотрела с усмешкой. Правда, усмехались только губы. Ее пристальный, многообещающий взгляд оставался по-прежнему серьезным.

— Лена… — мне явно требовалось откашляться, — Лена, кровь же кругом!

Черт бы побрал эту фотографическую зрительную память! Скажите мне, что женщина, которая больше десяти лет замужем, бреет половые органы для того, чтобы доставить удовольствие мужу, и я рассмеюсь вам в лицо! Оказывается, я многого не знал о жене старого друга. Кстати, где же он сам или его труп? Чья это кровь? Его? И что за странная запись в тетради? И что за странное поведение Ленки? Странное, неестественное и более того — совершенно немыслимое в данных обстоятельствах поведение…

— Лена, — примирительно начал я (что с чем я примирял? Ее сексапильность и заповедь «не возжелай жену ближнего своего»?) — а о какой тетради он говорит? Он что-то писал?

— Понятия не имею, — она по прежнему демонстрировала все свои прелести и мне таки пришлось откашляться. Хорошо, что не возникла потребность высморкаться. Воображение услужливо нарисовало картинку: мужчина туповато смотрит на женщину, которая откровенно пытается его соблазнить, затем достает носовой платок и шумно, основательно сморкается.

— Ладно, план будет такой: ты коротко